Еловые ветки царапают лицо.
Она бежит, не останавливаясь, задыхается, кашляет, беспорядочно размахивает руками, разводя в стороны колючие заросли. Темнота гудит и ревёт за спиной, треск сучьев — всё ближе.
Впереди — глушь леса, нескончаемая, залитая чёрной ночью…

Оно тоже бежит. Бежит куда быстрее, чем изнурённая жертва. Дребезжащее, хриплое дыхание существа прерывается утробным рыком, неразборчивым лязгающим бормотанием… Ближе и ближе.

Сугробы проминаются тяжёлыми лапами прямо за спиной…
Длинные костлявые пальцы хватают за плечо, вонзаясь в кожу.
Айва оборачивается и отчетливо видит в кромешной тьме вытянутое белое лицо. Пустые дыры глазниц. Оскаленный широкий рот, иглы-зубы…

Айва кричит.

Силуэт неестественно вывернутого, скрюченного, кричащего существа ещё несколько секунд белел перед глазами, пока девушка не проснулась окончательно. Липкий холодный пот покрывал лоб, руки дрожали, губы были искусаны до крови… В какой раз один и тот же сон?..

Ясный солнечный свет, приветливыми лучами озарявший юрту, не развеял внутреннего страха и гнетущих предчувствий. После возвращения из Аламата пережитый ужас каждую ночь возвращался к Айве во снах, тревога возрастала и усиливалась даже в течение дня.

Но, кажется, многие из побывавших в замке в горах ощущали то же самое…

Айва захлопнула за собой дверь юрты и обвела глазами деревню, постепенно возвращаясь к мирной реальности.

"Вот уже шесть месяцев мы живем в чуждом для нас мире. Шесть месяцев назад около двухсот человек бежали из самой закрытой империи. Наш бывший дом — империя Нирум — окружён непроходимой цепью высочайших гор, называемой Лимбом. Никто из жителей никогда не переходил эти горы, и тысячелетиями все полагали, что за горами нет ничего. Конец света, пустота.

Но, вопреки всем суевериям, нам удалось пройти эти горы. За ними оказался такой же мир, как и в империи... но было и ещё кое-что. Мир реальный тут пересекается со своей изнанкой — загадочным, тёмным и необъятным миром, миром Аффера. А из Аффера в реальный мир приходят чудовища, опасные и безжалостные...

Мы построили поселок тут и научились жить с тварями бок о бок. Но Аффер подбрасывал нам все новые и новые неприятности. Вдобавок мы узнали, что за нами из Империи прокрались убийцы и головорезы. Мы назвали их просто — имперцы.

Через три месяца мы узнали, что не одни за пределами Лимба. Мы встретили людей. Оказалось, что за горами — огромный мир, где живут такие же, как и мы, люди. А наш поселок находится в "зоне смерти" — Так все остальные жители называют зону предгорий, окружающую нашу бывшую империю. Только здесь реальный мир соприкасается с Аффером.

И еще никому не удавалось прожить тут так долго, как нам.

Со временем мы изучили земли вокруг — и в трёх неделях пути от поселка, высоко в горах мы нашли пустой замок под названием Аламат. Что это за замок и какие события с нами там произошли, сейчас не имеет значения — только одно важно. В этом замке мы впервые встретили Белую Тварь. Она явилась нам в иллюзиях, в глубоких подземельях замка. Хитрыми уловками и ценой жизни двоих наших товарищей мы заперли ее в каменных залах Аламата и забаррикадировали навечно.

Уже прошел месяц с тех пор, как мы вернулись из Аламата. А кошмарный вид этой твари до сих пор пугает меня во снах."

...Сонное зимнее утро. На синем морозном небе — ни облачка; лес застыл вокруг снежной молчаливой стеной. Маленькое поселение пробуждается и возвращается к повседневным заботам. Все заняты своими делами: кто-то собирается на охоту, кто-то рукодельничает. Дозорные неспешно обходят деревню и лениво оглядываются на башнях у ворот.

Друзья Айвы, обсуждавшие что-то на крыльце таверны, улыбнулись девушке, когда та, зевая и потягиваясь, подошла к ним. И, отвлекшись на непринуждённую беседу, Айва забыла тревогу: день обещал быть спокойным. Хотя бывают ли в Йорленде спокойные дни?..

— Гринго пропал! — голос Рута прокатился по деревне громом. Айва вскочила: в груди снова гулко билась тревога.

За этим роковым возгласом последовали хаос и смятение.

Поисковой отряд Хана шёл молча, лишь изредка кто-то обменивался нервными короткими фразами. На пути не было ничего, кроме сугробов и голых ветвей. Лес замер в звенящем безмолвии, словно ждал чего-то.
Ветки царапали лицо, руки… Крупная холодная дрожь мешала сосредоточиться на поисках. Опять… мерзкое предчувствие.

Далёкий возглас — сердце сбилось с ритма: Айва услышала их з спиной. Голоса. Незнакомые. Приближающиеся.

Хан, тоже заметивший чужое присутствие, остановился и жестом приказал отряду затаиться и ждать. Ребята, спрятавшись за стволами деревьев, напряжённо всматривались вдаль, откуда доносились звуки шагов и хруст веток. Айва, пригнувшись и крепко, до боли сжав рукоять меча, слышала рядом отрывистый шёпот:

— Несколько человек... в броне, с оружием.
— В красном...
— И чёрном...
— Имперцы!

Айва с ужасом посмотрела на силуэты вооружённых имперских воинов между деревьев.

— Бежим, — прошептал Хан.

Отряд мигом сорвался с места. Паника ударила в голову — сугробы, пни и обломки веток мешали бежать, но бешеный страх гнал людей напролом через лес. Тишина оборвалась и загудела, пульсируя в висках. Злобные крики позади становились отчётливее…

— Впереди болота! — крикнул кто-то впереди, и девушка, помешкав в нерешительности, рванула в другую сторону, оторвавшись от отряда, но враг был уже слишком близко.

— Стой или убью, — прошипел кто-то за спиной. Айва обернулась и увидела перед собой трёх имперцев. Одна из них стояла в десяти шагах от девушки, держа стрелу на натянутой тетиве лука.

— Всем стоять! — оглушительно крикнул другой имперец. Краем глаза Айва увидела, как её подруги обернулись и замерли.

— Где деревня? Говори, — рявкнула лучница. Если они узнают, что брат бывшего императора, Хан, прямо здесь, в этом отряде... Если они хоть что-то узнают...

Девушка презрительно поджала губы, но с места не сдвинулась, чувствуя, как близко стоит смерть.

— Мне убить её, Шульц? — спросила лучница у стоявшего рядом рослого имперца (видимо, главаря). Шульц мотнул головой — но стрелу воительница не убрала — и обратился к йоровцам:

— Как зовут вашего командира? — Имперец достал меч и указал остриём на Хана, который стоял в стороне от Айвы. Девушка вздрогнула. Но промолчала, как и все остальные. Глаза Шульца весело блеснули: — Похож на моего друга детства, Магу...

Никто ему не ответил.

— Вы всё расскажете, — усмехнулся имперец и подал какой-то жест союзникам. Лучница и ещё один воин, вынимавший меч из ножен, медленными шагами подошли ближе к йоровцам. Айва чувствовала теперь угрозу ещё острее, понимая, что в любой момент стрела может сорваться с тетивы.

— А если нет, то мы просто убьём вас, заберём вашу одежду и еду, — злобно улыбнулся главарь.

Лучница, хмыкнув, натянула тетиву и приготовилась отпустить стрелу, нацеленную в сердце девушки. Айва не выдержала и рванула в сторону, уклоняясь от всё-таки пущенной стрелы, а затем побежала прямо на врага, на ходу доставая меч; в ту же секунду имперец, стоявший ближе всего к подруге Айвы, Фелиции, резанул мечом по плечу девушки, и та вскрикнула от неожиданного удара.

Женщина с луком увернулась от неловкого косого удара Айвы, с усмешкой доставая из колчана за спиной ещё одну стрелу. Только в тот момент девушка, снова занося меч, почувствовала, как горячая кровь проступает пятнами на разорванной сбоку куртке. Имперка всё-таки попала, пусть и не точно в цель.

Отвлечённая болью в рёбрах и пронзительным криком подруги, девушка на мгновение забыла про опасность и, когда подняла взгляд на лучницу, поняла, что от ещё одной стрелы отскочить не получится.

Йоровцы больше не решались атаковать.

— Хватит! — крикнул Хан, поднимая вверх руки. — Если вам нужна еда и одежда, мы доведём вас до деревни.

Айва с непониманием посмотрела на командира. "Нас больше, — подумала она. — Мы должны перебить их прямо сейчас..." Лучница, будто прочитав её мысли, туже натянула тетиву цепкими пальцами.

— Другое дело, — фыркнул главарь имперцев и бесстрашно вышел вперёд. — Веди.

— Только давайте договоримся, — Хан тоже подался навстречу Шульцу, — что вы не трогаете нас, а мы не трогаем вас.

— Договорились, — широко улыбнулся главарь имперцев. Брат бывшего императора без колебаний плюнул себе на руку — имперец сделал то же самое — и они крепко пожали друг другу руки. Кто-то из йоровцев не сдержал смеха.

— Ты уверен, Шульц? — неуверенно спросил командира мечник, не спеша убирать оружие.
— Я Лютый! — отозвался имперец. — Конечно, уверен.
— Странная кличка, — пробормотала Снегурочка, девушка из отряда Хана.
— Это не кличка, это имя, — отозвался Шульц-Лютый. — Меня всегда так звали.
— Но Шульц… — откликнулся другой имперец.
— Лютым меня зовут! — раздражённо отмахнулся командир.

Никто не решался задавать вопросов.

Имперцы убрали оружие, и Айва, шипя от боли, всё же успокоилась. У неё возникло чувство, будто бы эти трое не несут никакой угрозы. В конце концов, голодные и замёрзшие имперцы, блуждающие за Лимбом все эти месяцы, теперь искали не семью императора Арайя, а кров и пищу.

— Ну что, возвращаемся? — Хан с задором оглядел пополненный отряд.

Никаких следов пропавшего исследователя йоровцы всё равно не нашли.

— Мы нашли Гринго! — крикнул кто-то возвращающимся путникам. Два других отряда, когда Хан вернулся в деревню с новыми союзниками, уже ждали в деревне.

На сердце у Айвы полегчало, но не намного: она увидела, помимо товарищей из деревни и Гринго среди них, ещё двух подозрительных личностей. Неприятное чувство опасности снова всколыхнулось под рёбрами, становясь причиной новых вспышек боли в ране… "Странный день, какой же странный день", — бормотала Айва, хватаясь за бок.

Несколько сестёр Оссим, завидев раненых, сразу же подбежали к Фелиции и Айве с бинтами. Остальные бегали и суетились, взволнованные чередой странных событий, пытаясь вызнать подробности произошедшего. Айве и самой было интересно, что происходит.

— Вы привели гунсу? И... кто это? — Она кивнула в сторону молчаливого адепта Усопшего, укутанного с ног до головы тёмными одеждами, а затем — на богато одетого светловолосого мужчину, пытавшегося что-то сказать на причудливой смеси гардийского и имперского языков.

— Гунсу не трожьте, это... мой товарищ, Гонха, — сказал Гринго как ни в чём не бывало, услышав вопрос Айвы. — Мы… познакомились в лесу. Гонха сказал, что приближается афферная буря. Так что срочно нужно погружаться в афферный сон, чтобы переждать её. Времени очень мало.

"Гунсу — сказал, ага, — хмыкнула Айва всматриваясь в бледное, замёрзшее лицо найденного товарища. — Может, Гринго бредит, бедняга?"

— А этот говорит, что он маг. Его зовут Варго. Он прибыл из Гардо, но что тут делает, пока непонятно. На имперском он говорит так себе, — сказала огненноволосая Мелисса, всё это время пытавшаяся разобрать спутанную речь мага.

Айва оторопела, но лишь на мгновение: у неё возникло стойкое ощущение того, что всё происходящее естественно и совершенно нормально. Каким-то образом это ощущение смешивалось с всё ещё не умолкавшей тревогой.

— Имперцы, гунсу и маг из Гардо, ну и компания, — нервно засмеялась Фелиция, пока сёстры Оссим бинтовали её рану (Айва была счастлива узнать у Оссим, что ранения у обеих не серьёзные).

— Да ещё и афферная буря на пороге...

— Короче говоря, Гринго спал в лесу, прямо в сугробе… а рядом — этот, — Этиокл указал на неподвижно сидящего в стороне гунсу, — его охранял. С дротиками! Нам пришлось…

— Когда мы его увидели, за ним гналась какая-то… — Берта развела руками, пытаясь охарактеризовать существо, но не нашла ни слов, ни жестов. — Нам пришлось убегать вместе с магом… Оторвались от погони, попробовали поговорить с ним, оказалось — гардиец!..

Части чужих рассказов доносились отовсюду. Среди этих обрывков Айва с трудом улавливала подробности историй и детали объяснений. Напряжённо, внимательно вслушивалась, но гомон тинга в хан-юрте становился всё громче и неразборчивее.

Между тем надвигались сумерки. Девушке казалось, что она действительно слышит, как вместе с ночной мглой, завывая и грохоча, близится ураган...

— Друзья! Думаю, мы сможем обсудить недавние события уже после того, как разберёмся с афферной бурей, — обратился Хан ко всем присутствующим в хан-юрте, перекрикивая взволнованных рассказчиков. — У нас нет необходимых ингредиентов для ритуала погружения в сон. Но, возможно, гунсу сумеет помочь нам? — Мрачный адепт Усопшего нехотя кивнул, услышав эти слова.

— Итак, — продолжал Хан, — чего тянуть, начинаем ритуал.
— Вместе с тремя имперцами, магами и гунсу?! — воскликнул кто-то.
— У нас нет выбора.

Его действительно не было — как не было времени для того, чтобы раздумывать.

Все, кто находился в хан-юрте, легли прямо на пол, ногами в центр, к глифу сна, руны и камень которого едва заметно заблестели.

Гунсу медленно поднялся и не спеша обошёл всю хан-юрту напряжённым и тихим шагом... Каждый чувствовал, как тяжелеют его веки и как сложно становится сопротивляться наступлению приятной тёплой сонливости. В ушах у Айвы зазвенело тихое утробное пение, доносившееся будто бы отовсюду и одновременно из ниоткуда, и она почувствовала, как теряет связь с реальностью...

За дверями хан-юрты уже вовсю бушевали неукротимые ветры, но через несколько минут никто уже не слышал бурю — сознание занимал только сон. Йоровцев окружала совсем другая реальность, мистическая, сюрреалистичная и яркая, порой не поддающаяся пониманию...

Мороз немилосердно колол кончики пальцев...
Айва открыла глаза.
Ночь. Лесная чаща. Вокруг — люди, но во тьме сложно разглядеть лица.

— Что произошло? — недоумённо, но без особого удивления спросила Айва, вспомнив, что они всё-таки во сне. — Мы должны были проснуться там же, где засыпали, разве нет?

— Тише, — раздался впереди мужской голос. — Где отряд Маги?
— Маги? — переспросила Айва, потирая озябшие руки.
— Пошли поищем, — повелительно сказал тот же голос, и тёмные силуэты впереди начали медленное движение. Айва поняла, что разговаривала с Шульцем. Вопрос, почему имперец теперь командовал отрядом из Йорово, не волновал её. Во сне рана от стрелы затянулась, теперь беспокоил только холод, и если Шульц мог вывести отряд из этого холодного леса... пусть будет так.

Во мгле зажглись огоньки. Они двигались навстречу отряду, который вёл имперец, и спустя полминуты Айва с облегчением услышала знакомые голоса, в том числе — весёлый и невозмутимый голос Хана.

В свете факелов в руках у встречной группы стало возможным разглядеть лица. Айва видела, с каким восторгом командиры двух отрядов, Шульц и Хан, смотрят друг на друга — как давние друзья.

— Мага! — Имперец раскинул руки для объятий.
— Лютый! — Хан обнял имперца и похлопал по плечу.
— Ты где был? — интересовался имперец.
— Я — здесь...
— А я — там...

Диалог выглядел забавно и нелепо, но Айве чудилось, что он имеет какое-то важное значение. Какое?

С трудом определив, где находится Йорово, объединившиеся отряды выдвинулись в путь. Спустя десять минут они действительно вышли к деревне, но это мало кого обрадовало.

Деревня выглядела нежилой, заброшенной. Вокруг было всё так же темно и холодно, как в лесу.

— У меня есть идея! — воскликнул Хан. — Раз мы во сне, мы можем выдумать дом, так? Давайте воображать дом и идти к нему, наверняка получится.

Идею решили опробовать, и первая же тропинка очень скоро вывела на широкую поляну, где стоял огромный дом, похожий на те, которые были в империи. Он, каменно-деревянный, новый и старый, был как будто склеен из множества разных маленьких домиков — видимо, потому, что каждый старался придумать жилище. Но главная задача была выполнена: дом горел множеством огней в окнах всевозможных видов и форм, и выглядел обитаемым, уютным.

— Ну, теперь самое время объясниться, раз и гунсу, и маг говорят на нашем языке, — выдохнула Фелиция, оглядывая просторный главный зал, в котором расселись ещё не отогревшиеся после блужданий в лесу путники. — Варго, рассказывайте.

Айва в это время прохаживалась по главному залу, разглядывая небогатое внутреннее убранство, состоящее из длинного общего стола, изящных кресел с вытянутыми узорными спинками, люстр под высоким деревянным потолком и какого-то растения в углу. При этом её внимание было сосредоточено на маге — он казался каким-то слишком сосредоточенным, слишком подозрительным.

— Хм... — Варго потёр озябшие руки, отодвинул от широкого дубового стола кресло, сел и призадумался. Он нахмурил светлые брови, и в его янтарных глазах отражениями люстр зала мелькали мысли и воспоминания. Бледные руки мага нервно теребили край кожаной наплечной сумки, в которой, как разглядела Айва, светлели очертания маленькой флейты.

Слушатели нетерпеливо перешёптывались.

— ...Я приехал сюда, в земли Аффера, из Восточной коллегии магов. Моей целью были новые знания о пророчестве Нурхат, которые я уже давно собираю. На пути к вашей деревне мой экипаж был атакован... лошади, слуги, помощники — все были убиты, повозка разлетелась в дребезги. Существо, напавшее на нас, выглядело, как... — Маг глубоко вздохнул, продолжив мрачным тоном после напряжённой паузы: — ...как сгусток тьмы. Да... тьма с человеческим лицом. Она поглощала всё на своём пути, никто не мог дать ей отпор... Она убила всех, кроме меня. Я бежал куда глаза глядят, лишь бы сохранить свою жизнь — и тогда я увидел вас… Тьма всё ещё преследовала меня…

— Кто-нибудь из йоровцев помнит, как она выглядела? — спросил один из охотников, участвовавший в спасении Варго.

Но описания видевших существо расходились. Никто не мог дать чёткого уверенного ответа. Айва слушала все догадки и спутанные объяснения, и ей всё больше казалось, что на самом деле маг только нагнетал ужас событий: никто не видел существа, а все были уверены, что за Варго кто-то гнался… может, маг просто врёт? Ведь это звучало слишком невероятно: маг, который приехал в глушь с целью изучения непонятных баек… Но никто, кажется, не задавался этим вопросом, хотя тени сомнений отразились на лицах некоторых слушавших рассказ.

— Расскажите побольше о пророчестве. Мы ничего не знаем про Нурхат, — сменила тему любопытная Фелиция, доставая из кармана плаща записную книжку.

— Тьма придёт с востока. — хрипло провозгласил Варго. — Придёт война, придёт чума, придёт голод, придёт смерть... взойдёт чёрное солнце. — Айва почувствовала, как её пробирает крупная дрожь. Все остальные тоже напряглись, молча внимая словам Варго. Айва убеждала себя: всё это — сказки, но… откуда же такой холод под рёбрами после этих слов?

— Сейчас у нас есть более насущные проблемы, — заметил Рут.

— Да, — подала ослабший от страха голос Айва. — Например... почему Хан стал Магой? Он разве не Мумбака в афферном сне?

Во время сна Арайя становился Мумбакой, вечно весёлой и жизнерадостной личностью — никто давно не удивлялся появлению альтерэго Хана. Но на этот раз Хан откликался на другое имя...

Как раз в этот момент к тингу присоединился Лютый с товарищами: когда имперец вошёл в главный зал, Хан обнял его, как родного брата, и жители снова наблюдали это трогательное приветствие:

— Мага!
— Лютый!
— Ты где был?
— Я — здесь, а ты?
— А я — там…

— Объясните, вот что с ними такое? — Айва указала на сияющих от радости "Магу" и Лютого, которые словно не верили, что нашли друг друга, и боялись разлучиться, чтобы снова не потеряться.

— "Мага" — сокращение от "Мумбака", — объяснил Хан, наконец опомнившись. — Меня так Лютый зовёт уже много лет, мы же с детства дружим.

— Что?! — в один голос воскликнули йоровцы. Никто из имперцев даже бровью не повёл, а Лютый только улыбнулся.

— Вы только сегодня в лесу познакомились... — напомнила Силва.

— Видимо, в сознании Лютого Хан ассоциировался с его другом детства, и во сне его представление о Хане повлияло на образ, который мы видим сейчас, — предположила Айва. Теория показалась остальным сложной, но логичной.

Между тем краски ночи сгущались. Понемногу люди начали расходиться, потому что спать хотелось даже в афферном сне. Тинг закончился с множеством нерешённых вопросов.

Напоследок Мумбака-Хан сказал, что в прошлом погружении в сон он и ещё несколько жителей Йорово пришли к интересному выводу. Выйти из сна самостоятельно, без помощи от бодрствующих извне, можно путём исполнения желания того, кто видит сон. Афферный сон принадлежит не всем, кто засыпал в хан-юрте, а только одному человеку, и нужно понять, чей же это сон, чтобы потом иметь возможность пробудиться.

— Завтра подумаем, кто может быть обладателем сна, — сказал Варго, и Айва фыркнула, уверенно заявив:

— Разумеется, Лютый. Он хотел увидеть своего друга Магу — и реальность сна подстроилась под его восприятие. — Но уверенности тут же поубавилось: — Только почему мы проснулись в лесу? Лютый хотел уйти в лес?

Лютый засмеялся.

— Не стоит делать поспешных выводов, — прервал рассуждения Мумбака. — Знаете загадку о трёх черепашках? — Остальные помотали головами, и он начал объяснять: — Три черепашки движутся по прямой. Первая, впереди идущая, говорит: "За мной есть черепашка". Вторая черепашка говорит то же самое. И третья — тоже... Как это возможно?

— Какая-то черепашка врёт! — крикнула Айва. Это был правильный ответ.
— Именно. Если что-то в наших догадках не сходится, возможно, мы где-то неправы. Что-то из наших представлений — ложь.
—Только что именно? — задумалась Фелиция, делая пометки в записной книжке.
— Завтра подумаем, — сказал Мумбака.

Вскоре после этого разговора зал опустел.

Айва, проходя по долгим запутанным коридорам дома, чувствовала, как ускоряется ход событий — словно в обычном сне, одно сменяло другое, и не было времени удивляться происходящему. В этом ярком хаосе нужно было искать выход, истину, решение...

Утром маг вышел в общий зал с удивлёнными, круглыми как блюдца глазами. И фатой на голове.

— Видимо, тот, кто видит сон, очень хочет жениться... или замуж, — сквозь смех сказал Варго.

Остальные тоже засмеялись. Варго небрежно скинул фату и стряхнул с волос лепестки, но тут одна из девушек, Берта, встала и подняла руку со словами:

— Я хочу замуж!

— Вот мы и нашли сновидца, — улыбнулся Мумбака. Айва хотела было возмутиться: ведь это сон Лютого… или Мумбаки? Мумбака — бог любви, возможно, он решил взять на себя роль купидона? И вдобавок ему приснился друг детства, это тоже могло быть его желанием… Сходится?

Но рассуждения Айвы внезапно прервались: Энгар, парень, сидевший рядом с Бертой, упал перед ней на одно колено и с воодушевлением закричал:

— О дама сердца моего! Прошу простить за сей спектакль, но я устал скрывать любовь! А потому, — здесь все просто покатывались со смеху, — прошу принять я предложенье...

Кто-то начал аплодировать. Поднялся шум, кто-то начал трясти Энгара, чтобы тот очнулся, и вдруг слова "жениха" прервал другой парень, Фейвуд, который прокричал ему с громким пафосом:

— Как смеешь ты, наглец поганый, своею мыслью посягать на таинство любви моей! — Айва с ужасом смотрела, как противники повытаскивали мечи. Эти двое уже готовы были накинуться друг на друга, и тут к действу присоединился ещё один участник, Этиокл:

— Ах вы мерзавцы, ироды, гунуити, она моя — и боле никого!

Не успели Энгар с Фейвудом скрестить мечи, как Этиокл кинул в них обоих парализующими дротиками. Его соперники тут же упали, обездвиженные.

— Что происходит? — оправляясь от шока, спрашивали друг у друга притихшие йоровцы. Берта, раскрасневшись, шептала что-то Мумбаке, и тот, выслушав, слегка нахмурился, потом улыбнулся и провозгласил:

— У нас есть три претендента на сердце Берты. Давайте устроим испытания — и победивший станет мужем Берты!

— Не сейчас, — вмешался Рут. — Я понимаю, что мы спим, но даже в афферном сне нужно есть. У нас закончились припасы. Так что сначала желательно сходить на охоту и на разведку.

Остальные согласились, что лучше сначала добыть пищи, а потом заниматься подготовкой к свадьбе. Оживление снова наполнило зал: йоровцы распределялись по отрядам, чтобы идти в ближний лес.

Айва хотела пойти с охотниками, но её подозвали девушки из небольшого отряда Хана: есть одно дело, довольно занятное, только надо дойти до хан-юрты, чтобы никто не услышал подробностей…

— Мы должны убить всех женихов, — сказал Мумбака. Айва ошарашенно смотрела то на Мумбаку, то на Берту, то на других девушек… Все, кроме Берты и Мумбаки, выглядели потрясёнными и не смели даже шелохнуться. Хан-юрта замерла — неловкая пауза затянулась.

— Зачем? — наконец выдавила Снегурочка, пересилив себя. Мумбака глянул на невесту и спокойно ответил:

— Это желание невесты. А так как она — наша сновидящая…

— Мы должны убить собственных товарищей, потому что ей так хочется?! С чего Берте это в голову пришло?! — вскричала Солюта, бойкая охотница. Она явно не хотела мириться со сложившимися обстоятельствами, и Мумбаке пришлось объяснить — сама Берта была слишком смущена и испугана, она закуталась в плащ и, изредка всхлипывая, молчала.

— Наяву у Берты был возлюбленный, перед самой свадьбой его убили... и теперь... ей хочется, чтобы все, претендующие на роль женихов, погибли накануне торжества.

— Звучит абсурдно, —заметила Силва.

— Видимо, это подсознательное желание. Мы же в её сне, помните? — сказала Мелисса. — Или подсознание могло как-то исказить желание, сделав из самого главного страха заветную мечту. Лучше разбираться с этим, когда выйдем из сна.

— Ну что, придумаем убийственные испытания? Нужно же как-то выбираться, — предложила Снегурочка. В хан-юрте началось оживлённое обсуждение.

Все знали, что в афферном сне можно умирать несколько раз, без последствий для реальности, и всё же перспектива гибели друзей смущала. Но всё-таки стоило попробовать: если женихи погибнут один раз, они возродятся, уже наяву — потому что желание Берты исполнится и сон прервётся. Пожалуй, ничего страшного.

В конце концов убедить смогли даже упёртую Солюту. Предстояло разработать план убийства, что одновременно пугало и будоражило.

— Хорошо, придумаем опасные, невыполнимые испытания, — сказала Санни, взяв на себя командование. — Афферная буря наверняка скоро закончится, поэтому давайте объявим женихам условия прямо сегодня.

— Что-нибудь до ужаса бредовое, вроде "затанцевать Багуна до смерти", "отобрать барабан у тёмной шаманки", — с задором сказала

Мелисса. Айва вздрогнула, хотя это и была шутка…

— Ладно! И для третьего что-нибудь вроде… "найти цветок Фавна"! А? Как вам? — с внезапным энтузиазмом предложила Солюта. Айва поняла, что здесь никто не шутит.

— Пожалуй, можно вернуться и сказать остальным, — кивнула Санни.

Теперь врущими черепашками становились сразу несколько человек. Причём Айва была в их числе… "Забавно, — думала она, — может, не только мы скрываем тайны от остальных? Может, потому мы и не можем до конца разобраться в пр исходящем? Сколько же среди нас лжецов?.."

Остальные девушки тоже вспомнили загадку Мумбаки про врущую черепаху, теперь каждая гордо могла называть себя "черепашкой".

Так в афферном сне сформировалось первое тайное общество.

— Что это?! — Санни уклонилась от ревущего и прыгающего монстра, кинувшегося на неё прямо от дверей дома.

Неуклюжее, синеватого цвета существо неслось прямо на отряд, косыми ударами скрюченных рук пытаясь зацепить испуганных "черепашек". Ударов меча оно словно не чувствовало; казалось, это был просто ходячий труп, смутно напоминавший кого-то из йоровцев, но уже давно переставший быть человеком. При этом двигалось существо довольно быстро, и вскоре оказалось, что вместе с его порывистыми, рваными укусами в вены попадает какой-то яд.

Девушки одна за другой падали на снег и дёргались от боли.

Те девушки, которые сумели пробиться внутрь дома, обнаружили, что там нет никого живого… зато есть толпа таких же мертвецов, так и норовивших укусить ещё не заражённых, отчаянно сопротивлявшихся выживших.

У самой двери Айва споткнулась о синее разбухшее тело израненного существа и, ослабив хватку, не смогла отразить атаку злобной твари… крепкие челюсти с тупыми, но жёсткими зубами вцепились ей в руку мёртвой хваткой. Спустя несколько попыток вырваться Айва крича и прося помощи уже убежавших на второй этаж союзниц, почувствовала, как пронзает тел жгучая, пульсирующая боль.

Девушка почувствовала, как теряет сознание от нестерпимой боли.

Существо всё ещё пыталось прогрызть её руку, у него неплохо получалось. Но сознание осталось — это было самым худшим.

Айва чувствовала, как в ней просыпается странное, но непреодолимое желание… укусить кого-нибудь. "Нет-нет-нет, — уговаривала она саму себя, и внезапная догадка ударила в голову: — Вот что случилось с остальными. Эти полудохлые страшилища — …чтоб тебя, нет-нет-нет... " Слёзы наворачивались на глаза — от боли и страха за друзей: сверху доносились крики, визг, глухие звуки ударов, топот, рычание… всё смешалось и плыло перед глазами. Оставался только голод. Сознание угасало постепенно, давая наблюдать за тем, как направляемое чужой волей тело идёт на запах живых существ.

И Айва сделала шаг по лестнице… вместо крика изо рта выходил звериный рёв.

Она проснулась от уже надоевших и раздражающих криков "Мага!" —
"Лютый!" — но когда открыла глаза, ни Маги, ни Лютого не было поблизости.

"Приснилось…"

Пол, на котором лежала девушка, был холодным и жёстким. Голосовые связки будто заржавели, пить хотелось неимоверно — жажда иссушила глотку так, что даже вдохнуть было сложно. Движения давались с каким-то особенным трудом, затёкшие конечности не подчинялись обладательнице.

Туман перед глазами рассеивался, тишина прорезалась тихими, но явственными знакомыми голосами: откуда-то сбоку доносился приглушённый разговор товарищей. Реальность обретала очертания. "Так вот каково это, умирать во сне", — Айва пощупала пальцы, лицо: всё на месте, вроде человечье. Возрождение тоже было процессом не из приятных: во рту чувствовался металлический, вязкий привкус крови.

— Отряд Варго ходил к месту, где на экипаж напала та тёмная тварь. — Айва вздрогнула, прислушалась. — У разбитой повозки действительно были трупы лошадей и людей, но... это были какие-то зомби, — объяснял Энгар выздоровевшим. — Они сначала искусали отряд Варго, потом заразились мы все. Ходить на разведку во сне — не лучшая идея...

— Ещё там был кто-то, кого мы не успели разглядеть — удирало от повозки!

Заметило нас и кинулось в лес, — напомнила Санни, дополняя рассказ Энгара. — Кажется, оно было белым… высоким...

— Нет, тёмным, тощим таким, — возразил другой разведчик.
— Да нет же, это был какой-то человек. Он что-то искал в повозке.
— Это был зомби, такой же, как остальные, прекратите врать...

Айва продолжала слушать, пыхтя от раздражения: сколько проблем и новых распрей из-за этого мага! Как назло, Варго не смог объяснить, в чём дело, только разводил руками. Ни у кого не было догадок, почему во сне возник вирус, почему у повозки блуждают какие-то существа и кто посмел всё это выдумать. Беседа застопорилась.

Кто-то приветственно кивнул девушке, заметив её попытки встать.

Наконец Айва поднялась и увидела, что ещё не все "ожили": многие в зале отсутствовали, горстка живых выглядела измученно и весьма невесело.

Только что погибли все обитатели дома (по вине мага! — в этом девушк была уверена), а теперь нужно было дождаться остальных черепашек и объявить женихам условия убийственных испытаний: на душе было тяжко. Смутное волнение не давало и минуты покоя. Будто бы ситуация могла стать ещё хуже — но куда уж хуже? — Айва пожала плечами и, кинув враждебный взгляд на флегматично-спокойного Варго, отвлечённого разговором с Фелицией, подошла к столу, где обсуждали вылазку к разбитому экипажу. Айва села, налила себе стакан сока и продолжила слушать

горе-разведчиков без особого интереса, дожидаясь подруг. Казалось, что это — будничный вечер: за окном тишь снегопада, йоровцы вокруг спокойно беседуют о событиях дня, время идёт медленно, тягуче… но если подумать — какой же бред, какой абсурд творится вокруг. Лютый, Мумбака, Берта, Варго — чей же это сон? Может, Варго хочет нашей смерти? Ведь это из его повозки вылезли трупы.

Мрачные мысли лезли в голову. Постепенно люди прибавлялись, появляясь словно из воздуха: но даже когда черепашки оказались за столом в полном составе, уставшие и шокированные, веселее не стало. Она смотрела в сумрак, гудевший за широкими окнами, и думала о том, что кто-то в этом сне пытается убить йоровцев. К сожалению, не только сами йоровцы.

Привкус крови во рту не исчезал.

Ближайшая к лестнице дверь с ненавязчивым скрипом отворилась. Айва даже не успела понять, что происходит — она сидела спиной к тому, кто вошёл в зал.

— Гунуити, это гунуити!
— Беги, беги!

Спустя пару секунд, за которые Айва успела насмотреться на тощее белое тело гунуити, вбежавшее в зал с криком и топотом, и пережить несколько инфарктов, в зале никого не оказалось: захлопали двери по всем концам дома, йоровцы были слишком напуганы для боя и просто ждали своей участи за дверями.

— Оно белое… и без глаз, — услышала Айва дрожащий от дикого ужаса голос Фелиции, когда забежала в первую попавшуюся комнату. Пальцы рук задеревенели, сжимая дверную ручку так, будто она была последней надеждой на спасение. Впрочем, она действительно ей была.

За окнами в темноте доносились противные скрежещущие крики тёмной шаманки: "Пируйте, тёмные твари!" — от них по спине пробегал холод, заставляя ещё крепче хвататься за дверную ручку.

Пожалуй, все обитатели дома в тот момент, когда, казалось бы, все нашли укрытие, слышали человеческий крик в коридоре — это кричал Этиокл, прося помощи. Но гунуити, грозно ревущее, пронесясь по коридору с бешеной скоростью (Айва с Фелицией переглянулись, услышав топот совсем рядом), уже настигло его — и никто не вышел из убежища. Слишком силён был страх перед тварями, которых тёмная шаманка призывала атаковать — и есть.

Жители Йорово впервые видели тёмных тварей при свете...

Этиокл был тяжело ранен и еле дышал — его короткий болезненный стон ещё слышался в конце коридора, когда тёмная шаманка позвала своих питомцев обратно: "Ко мне, тёмные твари!"; громоздкая поступь твари отдалялась. Всё снова стихло.

Потекли мучительные, полные гнетущего ожидания минуты: вернётся ли? Айва не переставала удерживать ручку, несмотря на то, что от боли в ладонях хотелось выть.

Не скоро оставшиеся в живых решились выйти из комнат. Собравшиеся в главном зале после ночной атаки монстра уже не решались заговорить. Кто-то пытался залечить раны Этиокла, кто-то, обессиленный, ушёл спать. Айва чувствовала себя ещё хуже прежнего — оказавшись перед лицом смерти ещё раз, она была уверена, что этот афферный сон наполнен чужим, враждебным присутствием, и это злобное нечто пытается вырезать всю деревню. Почему-то нигде не видно было Лютого с его имперцами… неужели ещё не возродились? Или…

— Сейчас? — шепнула Берта Мумбаке. Айва встрепенулась и заметила, как заёрзали на стульях женихи; раненый Этиокл страдальчески вдохнул.

Мумбака поднялся со стула, прокашлялся и оглядел присутствующих, а затем сказал весело, со странной невозмутимостью:

— Мы решили объявить испытания для женихов.

Обряд решили провести на небольшой поляне за рекой, окружённой соснами. Девушки сидели до наступления темноты, не переставая тревожиться. Мумбака разводил костёр, но он всё время затухал, то ли от ветра, то ли от мокрого снега повсюду. В ночи глухо выли далёкие волки, и темнота представляла простор для взбудораженного воображения.

— А что мы спросим у Муара? Вы уверены, что это хорошая идея — идти проводить ритуал разговора с императором так поздно, да ещё и в день испытаний? — не унималась Солюта.

— Ритуал можно проводить только ночью, — терпеливо объясняла Санни, помогая развести костёр и одновременно пытаясь руководить дозором, который постоянно разбредался.

Айва не снимала ладони с рукояти; огни дома за рекой, едва заметные, внушали надежду, что там всё спокойно. Тем не менее, девушке по-прежнему казалось, что рядом присутствует кто-то посторонний. Возможно, не человек... возможно, оно прячется прямо здесь, в этом лесу, на этой поляне.

"Действительно, глупая идея, — вздыхала Айва, ёжась и переступая с ноги на ногу. — Женихи в это время убиваются, а заговорщицы идут вызывать дух Муара, чтобы узнать у него информацию о сне. Может, мы прямо сейчас проснёмся, если это сон Берты и если план сработает."

Только уверенности в том, что это сон Берты, не было. Было жуткое ощущение того, что это чужой, нелепый, жестокий сон, где каждый йоровец проникается желанием убивать своих же.

Дозорные на поляне переговаривались и шутили, чтобы унять тревогу; Айва разговаривала с Фелицией о каких-то пустяках, даже попробовала играть в слова, однако ночь по-прежнему темнела над головой, лес угрожающе выл промозглым ветром, а костёр никак не зажигался… Доска для ритуала валялась где-то в стороне, своим силуэтом напоминая о цели пришедших сюда: поговорить с Муаром. Он — афферное существо, давно уже не человек, давно не император, он даже больше, чем император: он должен знать.

Только хотели ли знать черепашки всю правду? Айва чувствовала: нет. Правда холодная, чёрная, пугающая, как блёклые тени под луной на стылых сугробах…

— Слышишь? — Фелиция подняла меч и встала в боевую стойку; Айва обернулась туда, куда смотрела подруга.

Тёмные скелеты деревьев, воющие на ветру, скрывали за собой то, что надвигалось. К вою ветра присоединилось сначала едва заметное, но потом вошедшее в силу, обретшее мощь нечеловеческое пение. Голос пробирал до костей, жуткий гул терзал внутренности паникой: это была песня смерти.

Наконец снег заскрипел, продавливаемый под тяжестью нескольких пар ног — уже совсем близко...

— Багун! — завопили дозорные. — Людоеды!

Дозор рассыпался в разные стороны в один миг; костёр на поляне по-прежнему не горел, и в кромешной тьме слышались крики девушек с разных сторон. Айва растерялась и заметалась по поляне, ища Фелицию, но застревала в сугробах и не могла догнать никого из девушек.

— Добрый вечер, сеньоры, мы привели вам Губителя, — закричали людоеды, обступая поляну. Айва, как ошпаренная, тут же отскочила к центру, и остальные тоже начали сбегаться к потухшим уголькам костра, окончательно затаптывая их в снег.

Багуна не было видно, но девушки всё ещё отчётливо слышали хрип его страшного низкого голоса — казалось, что этот голос был везде, он окружал поляну, звенел в ушах, сливаясь с биением раскалённой крови в висках — от этого гула Айва слышала другие голоса смутно, как под водой. — Мсье Рут обещал нам трёх жертв в обмен на то, что мы приведём Губителя. Как видите, своё условие мы выполнили. А посему прошу выполнить вашу часть сделки.

Руту нужен Багун для испытания с танцами, — догадалась Санни и, сделав смелый шаг вперёд, прокричала людоедам: —Это не к нам, Рута здесь нет!

— Обманщики! — ревели людоеды со всех сторон. — Обманщики! — Багун за деревьями угрожающе зарычал, продолжая напевать жуткую мелодию.

— Господа аристократы, вам правда не сюда. Спросите Фейвуда, это ему нужен Багун, — пыталась заглушить гомон Эстер, но её не слушали. Девушки стояли уже вплотную к костровищу, не смея двинуться; Айва беспорядочно вертела головой, но везде угадывала силуэты людоедов, подступавшие к черепашкам ближе и ближе.

Битва была неизбежна...

Бам! Бам! — где-то неподалёку застучал барабан; сердце пропустило несколько ударов, затем пошло в ритм, отбиваемый тёмной шаманкой.

Людоеды насторожились, загукали, отступили от поляны, и девушки почувствовали себя свободнее, уверенно держа выставленные клинки.

"Ко мне, тёмные твари!" — послышался лязгающий визг шаманки. Как по мановению руки, людоеды исчезли в чаще леса, уводя за собой Багуна.

Он всё пел и пел, пока со всех сторон слышались крики тёмных тварей… Иногда тёмные существа проносились совсем рядом, разметая сугробы и стряхивая снег с еловых ветвей. Дозорные улавливали каждое движение, готовые отразить атаку. В какой-то момент начало казаться, что опасность отдаляется, стихает где-то за рекой, но…

Хан перевоплощается, держите его! — крикнул кто-то, и в воцарившейся суматохе и смятении Айва увидела при свете голубоватой луны, как Берта ткнула мечом в Мумбаку, уже рычащего и вставшего на четвереньки. Вдобавок кто-то ударил его по голове, пытаясь оглушить. Девушки суетились и бегали, не понимая, с какой стороны надвигается враг, а Мумбака, упавший на снег, хрипло выдохнул и замер.

На другой стороне реки, там, где стоял большой дом, слышалось громкое воющее пение Багуна...

Флёр, убрав наконец меч, склонилась над лежащим в снегу Мумбакой и произнесла:

— Он не дышит.
— Умер... — подтвердила Санни.
— Вот ведь! Что будем делать? — занервничала Солюта, и ей закричали наперебой:
— Давайте пойдём домой!
— Нет, поговорим сначала с Муаром!
— Останемся!
— Нельзя оставаться!

Айва с жаром доказывала, что нужно срочно уходить, пока не вернулись гунуити или людоеды. Девушка была уверена, что не время говорить с Муаром:

Послушайте: ночь, кругом людоеды, гунуити, мы в лесу… непонятно, что происходит в деревне. Хан умер, а без него с Муаром не свяжешься. Давайте не будем нарываться на очередные неприятности.

Но Снегурочка и Эстер не теряли надежду и умоляли остальных дать им пару минут — спор резко прекратился, когда Снегурочка достала спиритическую доску, установив её на ровной земле, и тихо позвала:

"Муар, ты здесь?"

Спор прекратился только потому, что ей ответили... Колышек, который Снегурочка держала над доской на нитке, задвигался: "Да". Девушки ахнули и обступили Снегурочку, толпясь, толкая друг друга и с жарким любопытством наблюдая происходящее. Снегурочка, вздохнув и собравшись с духом, задала волнующий вопрос:

— Муар, знаешь ли ты что-нибудь про сон, в котором мы находимся?
— Колышек двинулся на одну из надписей на доске. "Да".
— Это сон одного человека? — "Нет". Раздались удивлённые возгласы.
— Двух человек? — "Нет".
— Сон всей деревни? — "Нет".

Тупик... Айва вдруг сказала:

— Спроси его про... существо. У меня такое чувство, будто с нами во сне... есть что-то постороннее.

Аламат… Костры… Ночные кошмары… Айве вдруг показалось, что этот афферный сон — очередной её кошмар: ночь, лес и твари вокруг.

Смерть совсем рядом, поджидает…

С нами во сне есть кто-то посторонний? — "Да".

— А не врёт ли нам Муар? — усомнился кто-то. — Не забывайте притчу про черепашек, мы ведь не знаем, кто с нами говорит на самом деле.

— Получается, никому уже нельзя доверять? — буркнула Солюта.

— Да, каждый может оказаться врущей черепашкой.

— Но вы ведь чувствуете, что с нами во сне есть кто-то чужой? — воскликнула Айва нетерпеливо.

— Даже наше собственное сознание может нам лгать. Мы во сне, не забывайте.

Девушки смолкли. Но Снегурочка всё-таки после долгой паузы решила задать следующий вопрос Муару:

— Это та самая тварь из Аламата? — Другие тоже помнили про существо, вселявшее ужас про всех, кто слышал о нём или наблюдал видения с ним, поэтому ответ сейчас волновал каждую из черепашек.

Колышек переместился. "Не знаю".

— Что, если эта тварь — Варго? — вдруг вырвалось у Айвы, но Муар, видимо, не услышал вопроса. — Она ведь принимает разные обличья. Помните, Варго говорил, что знаком с магами из Аламата? Он как-то связан с тварью, я почти уверена…

Но сколько бы ни спрашивали про таинственного чужака, Муар отвечал непременно только одно: "Не знаю".

Может, Варго приехал сюда не за пророчеством? Может, не в Нурхате дело? Может, эта тварь действительно связана с ним?.. — спросила Фелиция наконец, не обращая внимания на то, что задала сразу несколько вопросов.

— "Да". — Снова послышались удивлённые возгласы.
— Нам пора, — сказала Санни нервно.
— Сейчас... переведём пока тему… Муар, нам нужно выполнить чьё-то желание, чтобы выйти из сна?

Колышек колебался между "да" и "нет". Снегурочка вздохнула:

— Нужно ещё многое узнать... Только вопросов больше стало.

— Позже, — настаивала Санни, слушая затихающие крики и пение на другом берегу. — Пойдём.

Собрав вещи, девушки пошли обратно. Уже без Хана.

— Фейвуд выполнил испытание! Затанцевал Багуна до смерти! До своей смерти… Остальные не отставали, в общем никто не выжил, — веселились собравшиеся в главном зале.

Девушки, скрывая досаду, поспешно заперлись в одной из комнат и долго обсуждали полученную информацию.

— Поздно отступать от плана с убийством. Мы так и не проверили теорию насчёт того, что это сон Берты. Может, она действительно одна из сновидцев. — Берта смотрела на говорящую Санни отсутствующим взглядом, лицо её было бледным и печальным.

Убьём женихов прямо на свадьбе, — выдохнула Санни. — Нужно тщательно это обдумать.

Но Айву не интересовали детали плана: она, прислонившись к двери, слушала доносящиеся из зала обрывки фраз: "Разведчики… тварь… какое-то существо следило за нами... пугливое, но, кажется, злобное… страшная скотина, подобраться не удалось…"

Наконец в зале раздался счастливый голос Мумбаки:

— Лютый!
— Мага! — сразу же послышалось в ответ.

Через несколько минут воскресший зашёл в комнату и присоединился к черепашкам, уже разработавшим заговорщицкий план.

— Свадьбы — зло! Свадьбы — зло! — раздавался за дверью хор голосов, прерывая очередное, утреннее собрание черепашек в день, когда наконец объявили дату свадьбы. Йоровцы бунтовали, требуя отменить бракосочетание Берты и Фейвуда. Будущие убийцы, слушая требовательные крики, точили ножи и кинжалы, прекрасно понимая причину возмущений.

Свадьбы в Йорово никогда ничем хорошим не заканчивались. На этой, например, умрут сразу три человека — бывшие претенденты и жених... от рук своих же.

Но всё же надо было успокоить бунтующих, и Айва, убрав стилет, вышла в зал.

А вы не боитесь, что ваше воображение и вправду нарисует нам каких-нибудь монстров на свадьбе? Багуна, ходячих мертвецов, гунуити... — шутливо сказала Айва.

— Да всё и без воображения будет плохо, — с тоской пробубнили в ответ. Айва мысленно согласилась с утверждением, но вслух сказала:

— Давайте на этот раз будем праздновать с оружием. Чтобы вы чувствовали себя в безопасности. — Предложение без всяких подозрений приняли — черепашки ещё давно задумали разрешить приносить на свадьбу мечи, чтобы самим остаться при оружии и не скрывать его.

Айва вернулась в комнату, где Фелиция повторяла план и отдавала распоряжения:

— Мы расставили бывших претендентов здесь и здесь, — она активно жестикулировала, — вы будете стоять за их спинами. Я беру на себя Фейвуда. Мумбака, ты выведешь невесту, когда мы выключим свет. И когда Берту подведут к жениху и снимут фату, зрители отвлекутся на неё. Тут мы и убьём всех троих. Все запомнили? ...Отлично. Думаю, можно начинать.

Черепашки в полном составе вышли в главный зал. Деловая Фелиция начала расставлять людей, неугомонно бегая по залу и подготавливая всё так, чтобы план сработал идеально.

Через пятнадцать минут всё было готово. Накрытый праздничный стол ждал торжества, ленты украсили зал ослепительно-пёстрым. Мумбака ушёл вместе с Бертой на первый этаж, чтобы потом красиво подняться по лестнице и не спеша пройти по дорожке из лепестков прямо туда, где стояли Фейвуд и Фелиция, готовая обвенчать "влюблённых".

Погас свет.

Айва, скрывая волнение и стараясь не дрожать, стояла за спиной весёлого Энгара, заранее готовая перерезать ему горло.

Наконец внизу заиграла музыка — но это была не свадебная музыка... а какая-то мрачная.

Понимая, что всё пошло не по плану, Айва запаниковала и, коротко выдохнув, воткнула нож Энгару в шею. Он с грохотом упал на пол, но на это почти не обратили внимания. План провалился с самого начала — женихов должны были убить после того, как невеста снимет фату… и где была сейчас Берта?

Все смотрели в сторону невесты, чьё лицо пока было скрыто во мраке и под фатой. Она двигалась медленно, уверенными шагами... Зажёгся бледный зеленоватый свет, заливший пространство зловещим неестественным огнём, лицо невесты открыли... и это была не Берта. А сопровождал её не Мумбака, а Рут. Изо рта у него вытекала густая струйка крови, лицо было землистого цвета.

Тело Энгара по-прежнему лежало в центре зала. Но это была меньшая из проблем живых йоровцев.

Чёрные глаза незнакомой женщины — если это вообще была женщина, а не какой-нибудь афферный монстр, притворившийся ей — буравили оторопевшего Фейвуда.

— Ну привет, милый, — прохрипела она, и её бледные костлявые пальцы потянулись к Фейвуду...

Остальные, понимая, что свадьба превратилась в сущий кошмар, разбегались; мертвецы привели снизу вырывающихся Мумбаку и Берту... кого-то уже начали есть. Айва, застывшая в испуге, заметила, что среди пришедших на свадьбу незваных гостей был и Багун.

— Куда же вы? Не расходитесь! — кричал один из "родственников" невесты, разливая кровь по бокалам. Гунуити, людоеды, невиданные монстры, бесплотные духи — казалось, всё самое страшное пришло в этот зал. Отовсюду доносились крики, стоны, всхлипы.

— Придумайте отмазки, чтобы уйти, — шепнул Мумбака, за спиной которого стояли несколько озлобленных тварей не очень живого вида, клацая окровавленными зубами.

— У меня рожает кошка, можно отойти? — опомнившись, подскочила Айва. На её голос обернулся сам Багун.

— Я смотрю, ты любишь шутить, — пробасило громадное существо, и в следующую секунду девушка почувствовала, как множество челюстей смыкаются на её руках и ногах...

...Она очнулась уже тогда, когда ушли мертвецы. Снова на полу, где ещё остались следы запёкшейся крови. В голове играла какая-то странная мелодия — кажется, кто-то играл на флейте. Далеко-далеко в лесу… незамысловатую, но почему-то грустную мелодию разносил ветер.

"Что за бред", — подумала Айва, закрывая уши ослабшими руками. Но звук тише не становился. Откуда-то доносились крики: "Лютый!" — "Мага!", "Ловите её!", "Иллюзия, это всё иллюзия…", "Она не снаружи, она прямо в нашем сознании" — разные голоса твердили то, от чего кровь холодела в жилах; Айве казалось, что она уже много раз просыпалась на этом жёстком, с кровавыми следами, полу, что уже в тысячный раз она слышала и таинственную мелодию, и возгласы товарищей, говорящих одно и то же, одно и то же… "Лютый!" — "Мага!" — всё шло по кругу… Безумие чистой воды, просто невыносимо — каждый раз забывать и вспоминать… одно и то же…

Отчаяние захлестнуло девушку вместе с обрывками воспоминаний, фраз, мелодий… и через несколько мгновений всё улеглось, успокоилось. Айва будто бы забыла что-то важное, но теперь могла спокойно выдохнуть. Реальность казалась тёплой, светлой, дружелюбной.

Йоровцы сидели в разгромленном главном зале, переговариваясь почему-то шёпотом. Айва, в отличие от предыдущего случая гибели, ощущала теперь вместо жуткой слабости во всём теле прилив сил, идущих будто извне — несмотря на то, что совсем недавно её сожрали афферные твари. Теперь туман сна будто немного рассеялся.

— Мы проснулись, — мягко сказала ей Эстер, видя, что Айва пришла в себя и что-то бормочет себе под нос про безумие.
— Но...
— всё ещё спим, — кивнула Эстер, помогая подруге встать. — Мы воспользовались хаосом, который здесь творился, и убили оставшихся женихов. Хотя их бы и так, скорее всего, убили бы...

Сейчас они воскресли, и пришлось объяснять, зачем мы это сделали.

Ох, это было долго...

Варго долго приходил в себя: очутившись в главном зале, он будто бы спал, но йоровцы услышали, как он, не поднимаясь с пола, шепчет осипшим голосом:

— Как вы могли её упустить, больные придурки… да, да, вирус… но так ослабить дисциплину… она разнесла чуть ли не всю повозку… понимаете? болезнь, да… ваши проблемы… как теперь искать её?

Она убежала… в лес… в какую сторону?

— Варго, Варго! — Фелиция полила Варго холодной водой, и он, открыв глаза, закричал:
— Ловите её! Ловите!
— Кого? — всполошились йоровцы. У Айвы засосало под ложечкой: что же всё-таки не так с этим магом?

— Боги… — Варго сел и отдышался, вытирая лицо от воды. — Что значит — кого?

— Ты говорил, что нужно кого-то ловить. Что кто-то убежал в лес.

— Кажется, — маг потёр лоб, — мне приснилась охота. На белую лису. И больные гриппом. Там ещё была фата, и три черепахи, и кто-то кричал: "Мага!"... Всё перемешалось. Бред какой-то.

— Может, это на эмоциях… впечатления от всего пережитого. Последние дни жизнь у нас не сахар, — усмехнулась Фелиция, помогая магу встать, и обернулась.

Заплаканная Берта в порванном и запачканном кровью платье сидела в углу. Глядя на неё, Кефир, мальчишка лет тринадцати, вдруг задумался и сказал:

— А что, если мы погрузились в афферный сон внутри сна?

Специально. Из одного сна, — он кивнул на Берту, — мы вышли, а из другого...

— Неплохая идея, — похвалил Мумбака. — Только вот всё ещё непонятно, чьи ещё желания мы должны исполнить. И должны ли вообще.

— Думаю, следующий день всё объяснит, — сказала Айва, чувствуя наступающую усталость. На самом деле она ни в чём не была уверена, теории роились в голове назойливыми мухами, и ни одна из них не была обнадёживающей. Присутствие чего-то постороннего с пробуждением из одного сна ощущалось, как ни странно, отчётливее.

Следующий день принёс только новые загадки.

— Мы встретили Фавна! — запыхавшиеся разведчики вбежали в зал.

Остальные повскакивали со своих мест, ожидая подробностей.

— А ещё...
— То самое белое существо, которое следило за разведчиками в прошлый раз! — наперебой рассказывали ребята. Силва пыталась скороговоркой обрисовать детали встречи:

— Мы наткнулись в лесу на Фавна, но он был... не в себе. Сказал, что ест раненых и больных детей. Но фавны ведь питаются растениями?

Это Лади врала нам, что они едят детей — чтобы очернить Фавна...

— Возможно, наши представления о Фавне исказили его образ, — вставила Ора, в своё время многое узнавшая о настоящем Фавне.

— Значит, всё-таки мы довольно ощутимо влияем на происходящее во сне, — сделала вывод Фелиция.

— Да, наверное, — продолжала Силва. — В общем, рядом со странным Фавном бегало...

— Там была та тварь из Аламата, да?! — перебила Айва.

— Да, — сказал Рут. Разведчики закивали.

— Фавн сказал, что белая тварь ранит, а он — ест... — пробормотала Мелисса. — Но потом он будто пришёл в себя. Белая тварь не осмелилась подойти к нам. Фавн сказал, что буря уже закончилась, и что нам пора выйти из сна.

— Он сказал, что мы можем выйти из сна, если убьём реальность, — робко продолжила Йен.

— "Убьём реальность", — задумчиво повторил Мумбака. — Кажется, наше подсознание пытается донести нам что-то через тех, кому мы верим вне сна. Фавн — искажённый нашим сознанием образ, значит, он нереален.

Но всё-таки к его словам стоит прислушаться… хотя он тоже может врать.

— Кажется, в этом сне все — врущие черепахи, — вздохнула Флёр.

Все долго раздумывали над значением слов Фавна. Айва снова и снова прокручивала в голове загадочные фразы, чувствуя, что в них есть что-то знакомое, что ответ лежит на поверхности, простой и уже известный...

— Значит, Фавн — просто плод нашего воображения, как и все, кто не засыпал вместе с нами, — подытожил Рут теорию. — Значит, он говорит нам то, что мы уже знаем, но просто забыли.

— Так, — хмыкнул Варго, хмурясь. — И что же он нам говорит?..

— Может, мы спали даже тогда, когда нашли Гринго, Варго, Гонху и имперцев? — развил свою гипотезу про "сон во сне" Кефир.

— Ну да, подозрительно, что маг Варго знает волшебников из Аламата. Да и вообще, вдумайтесь: маг из Восточной Коллегии, из Гардо, и приехал в нашу деревню… Понимаете? Он тоже плод нашего воображения! — усмехнулась Солюта.

— Значит, я вам приснился? — засмеялся Варго.

— Пока рано делать выводы. Я предлагаю погрузиться на ещё более глубокий уровень Аффера. Что-то мне подсказывает, что там мы сможем узнать больше о твари, которую видели. Раз она реальное афферное существо, — сказал Мумбака. Айва воодушевилась. — А мне всё-таки кажется, что она реальна, в отличие от других существ, которых мы видели здесь.

— Итак, мы идём ко входу в Аффер? — нетерпеливо и громко, на весь зал, спросила Санни.

— Да, — в очередной раз буркнул раздражённый Энгар. — Туда нужно прыгать. Это безопасно.

— Ну я не знаю… — пробормотала Йен, освещая тускло мерцающим фонарём маленькую комнатушку, где остались только четыре человека. Остальные уже исчезли во мраке. — Страшно как-то…

— Нужно прыгнуть прямо внутрь? — тоже колеблясь, смущённо спросила Силва, ощупывая стенки унитаза, будто бы хотела убедиться в их существовании. Потому что внутри унитаза была какая-то особенно тёмная, не прорезаемая светом фонарика топь.

— Да, говорю же. — Подошедший сзади Энгар вздохнул и поёжился. Дыра унитаза угрожающе булькала, и парень с минуту молча смотрел на неё. Ситуация вовсе не казалась смешной — хотя ещё полчаса назад отряд, идущий к юртам, хохотал и выдавал блестящие шутки одну за другой.

Теперь никто уже не смеялся. Только что в недрах унитаза исчез Этиокл — с пронзительным криком, не угасшим даже после того, как парень полностью утоп в темноте.

Энгар, задержав дыхание на всякий случай, поморщился и, сделав уверенный шаг, прыгнул. В ту же секунду в комнате стало на одного человека меньше — и оставшиеся переглянулись в нерешительности.

Айва помогла Силве, держа её за руку до того момента, пока ту не поглотил тёмный Аффер. Затем, передав фонарь Айве, решилась прыгнуть Йен. Девушка, лихорадочно сжимая угасающий фонарь, услышала испуганный вскрик бедной Йен прежде чем осталась совершенно одна, освещаемая тлением робких искорок. В пронзительной тишине разрастался страх.

Наконец Айва закусила губу, чтобы не кричать, и поставила ногу на тускло блестящий гладкий выступ. Затем сделала второй, решающий шаг и, прыгнув внутрь, пролетела через невидимое чёрное пространство. А спустя несколько томительных секунд она громко, больно ударилась об пол юрты. Ребята вокруг уже были заняты обсуждением — решали, куда идти сперва.

Та же уютная, пусть и холодная теперь, юрта. Те же знакомые лица. То же звёздное небо в окошке над головой. С виду ничего не изменилось, но впечатление наверняка было обманчивым.

— Проверим снаружи, — скомандовал Мумбака и отворил дверь. Снаружи мир тоже не изменился: та же морозная, ветреная, усеянная алмазами-звёздами ночь, та же сонная тишина вокруг.

— Давайте зайдём в хан-юрту, — неуверенно предложила Йен.

В хан-юрту вошли несколько человек, остальные столпились снаружи. Несколько секунд сумрачного ожидания — и из юрты донёсся приглушённый возглас. Достав из ножен меч, Айва, преодолевшая страх, вбежала внутрь и увидела тех, кто заходил в юрту… а ещё — всех тех, кто не пошёл на разведку в Аффер тем вечером.

Оставшиеся в Доме были здесь… они стояли, глядя в пол или в потолок пустыми глазами, и беспорядочно дёргались. "Как куклы в чужих руках", — подумала Айва, и её бросило в дрожь.

Никто из "кукол" не реагировал ни на движения, ни на звуки. Они продолжали дёргаться, издавать нечленораздельные звуки, и оставались на месте, делая беспорядочные мелкие шажки и всегда возвращаясь туда, где стояли изначально. Только одно существо, белое — полностью закрытое белым свадебным нарядом — платьем и тканью на голове (или это был не наряд?.. в темноте не разглядеть), явно отличающееся от других, подняло голову, когда зашедший в юрту Фейвуд обратился к нему:

— Любимая, э-э... это ты? С тобой в-всё в порядке? — Вопрос звучал как минимум неуместно, однако "невеста" двинулась и начала медленно, но ускоряясь, двигаться в сторону Фейвуда. Йоровцы в страхе отступили к стенам юрты, и белое существо, перемещаясь рваным шагом, не дойдя до жениха прошло к дверям. Снаружи закричали, когда оно вышло.

Айва кинулась вслед за белым силуэтом, движения которого мало напоминали человеческие, добежала к месту, где заканчивалась деревня — белое существо не останавливалось — и увидела, как его очертания скрываются в лесу.

— Это была та самая тварь, — выдохнул Энгар. Айва заскрипела зубами в бессильной ярости и жгучем страхе, вспоминая, что похожим образом выглядела тварь из Аламата, способная превращаться в людей и менять облик. У твари не было лица, она передвигалась на двух ногах... Чем больше Айва находила сходств, тем сильнее становился страх. И тем сильнее становилась ненависть… что стало с её друзьями? Почему они выглядят как обезумевшие, безвольные существа?

— Получается, она есть на всех слоях Аффера. И если мы хотим её поймать... мы должны охотиться сразу на несколько целей — в разных измерениях, — ровным, не дрогнувшим голосом заключила Санни.

Сердце у Айвы упало.

По крайней мере, теперь было понятно, какую реальность нужно было убить.

— Итак, — нарочито бодро говорил Мумбака, прохаживаясь мимо рядов вооружённых йоровцев, — по своей воле мы можем менять сон, погружаться в Аффери выходить из него. На более глубоком уровне мы вчера видели, как стоящие рядом с белой тварью люди становятся... ну, в общем, вы сами всё знаете. Когда мы вернулись сюда, все те, кто был в хан-юрте, оказались живыми, здоровыми... ничего не подозревающими. Мы не знаем, как и почему тварь влияет на людей, но на любом уровне Аффера должны быть осторожны.

Ловить будем специальными афферными сетями.

Мумбака прервался на приветствие с Лютым, который тоже присоединился к йоровцем — он вошёл в зал вместе с двумя помощниками; поверх красно-чёрных курток на имперцах поблёскивала броня. "Панцири, — заметила Айва, — прямо-таки черепашьи..."

— У каждой команды будет одна сеть, и только одна сеть — настоящая, афферная. Мы с Рутом смешаем обычные сети с афферной и раздадим так, чтобы никто не знал, настоящая у него сеть или нет. Ваше воображение способно сделать любую сеть афферной. Остальное продумаем на месте, придётся импровизировать. Тварь непредсказуема.

Айва надеялась, что фокус с афферными сетями сработает, когда видела, как Снегурочка выбирает одну из груды сетей. Другого способа поймать несколько тварей не было.

— Потом мы с Мелиссой проведём ритуал, выдумаем для тварей нечто вроде тюрьмы. Запрём существ в этом сне. После этого мы проснёмся, а твари останутся здесь, — дополнила план Ора.

— Значит, всё у нас работает на воображении, — усмехнулся кто-то из охотников. Остальные ворчали и высказывали сомнения, но никто не отказался от участия в опасной авантюре: понемногу споры в рядах утихали.

— Мне кажется, моя флейта может сделать что-то с тварью, — сказал Варго.

— Почему ты так считаешь? — спросил кто-то из черепашек, и маг, задумавшись, пожал плечами:

— Я заметил, что её звук приманивает афферных существ. В ночь, когда я играл на флейте, к нам пришли гунуити… Может, совпадение, но… — Айва, почти окончательно убеждённая в том, что Варго — источник всех проблем йоровцев, нахмурилась после такого заявления. "Может, мы приманим всех тварей этого сна к нам, и что хорош го?" — подумала она, но ничего не ответила. Только сжала кулаки так, что костяшки побелели.

Варго улыбался и доставал из сумки на плече изящную флейту из идеально отполированного, матово мерцающего дерева. Было в этом светлом инструменте что-то волшебное, вместе с тем почему-то — что-то пугающе тёмное… хотя, может, так просто казалось.

— Значит, воспользуемся флейтой и сетями. — Рут одобрительно кивнул и обвёл глазами на выстроившихся в линию йоровцев. — Думаю, все уже распределились по отрядам? Все знают, на какой уровень Аффера они идут?

Отряд в нерешительности застыл у ворот, ведущих от заброшенной деревни к лесу. Тёмные абрисы игольчатых елей угрожающе и хмуро молчали, плотными рядами обступив край поляны. За поляной начиналась чужая, опасная земля… и командир отряда, Мумбака, наконец ступил на неё.

Айва вспоминала увиденное прошлой ночью в хан-юрте. "Что, если мы потеряем контроль над собой? Перестанем быть людьми вовсе? Она же делает с сознанием… что-то ужасное. Она сама предупреждала нас об этом. И теперь мы всё равно идём за ней…" — зуб не попадал на зуб от беспощадного мороза и кусающего внутренности страха: Айве казалось, что она вернулась в собственный кошмар, по доброй воле. И теперь она узнает, что же происходит тогда, когда тварь наконец догоняет — сны обрываются на этом моменте, но этот сон, видимо, не закончится никогда.

Айва шла в самом конце, за ней был только замыкающий Лютый, который то и дело оглядывался и спотыкался, отставая. Девушка разглядывала снег под ногами, не желая смотреть на то, что ждало путников в ночном лесу. Сомнения и злоба терзали её.

От навязчивых мыслей отвлёк возглас имперца:

— Она следует за нами, вот она! — кричал Лютый. Он потряс девушку за плечо, указывая в сумеречное пространство между сосен. Остальные тоже обернулись и увидели неподалёку белое покачивающееся пятно, едва различимое при луне на светлом снежном ковре.

— Давайте зайдём поглубже в лес. Не оборачивайтесь, — шепнул Мумбака, но в гулкой тишине его шёпот слышали все идущие. Айва тряслась от ужаса, тихо радуясь, что её отряд не ушёл на более глубокие слои Аффера, а остался ловить белое существо на поверхности. Могло быть хуже… могло ли?

Воспоминания — дёргающиеся, трясущиеся фигуры под куполом хан-юрты… Отряд заходил всё дальше и дальше, и память всё настойчивее, всё подробнее рисовала жуткие картины. И тварь — теперь Айва тоже поминутно оглядывалась — становилась всё смелее, видя, что её игнорируют. Подходила всё ближе, срезала дистанцию, её скрипучий, как у хищной ночной птицы, голос, будто посмеивался над наивностью, безрассудностью йоровцев. Это она была охотником. Не люди.

Первой жертвой стал Лютый. Айва, оглядываясь в очередной раз, заметила, как имперец сделал шаг, споткнулся и сжался будто бы от боли, потом вдруг застыл и задёргался... Он издавал глухие, однообразные и ничего не значащие звуки, глядя в пустоту чёрными глазами. Девушка не успела ни предупредить союзников, ни испугаться: она почувствовала необъяснимую слабость в теле. Каждо движение давалось с трудом, как будто кто-то удерживал на месте. Сознание медленно угасало — мысли стопорились, замедляли ход.

— Она близко! Давайте притворимся, что на нас она тоже повлияла. А потом, когда она подойдёт вплотную, достанем афферную сеть и... — прошептала Фелиция рядом, и это было последнее, что слышала Айва перед тем, как заснуть. Уставившись на небо, откуда лился равномерный белый свет, девушка погрузилась в пустое, успокаивающее забытье.

Она очнулась спустя вечность. На том же месте, в том же лесу.

Сквозь ветви по-прежнему светила призрачная, робкая луна… Тихо.

Вокруг движутся какие-то тени. А посреди этой суеты…

Сердце беспокойно дёрнулось: Айва увидела белое безлицое существо, накрытое афферной сетью, в двух шагах от себя. Пустые, чёрные глазницы вперились в лицо девушке; она не смела оторвать взгляд от раскрытой многозубой пасти, от мглы смеющихся, безумно-злобных глаз. Не в силах пошевелиться, девушка видела, как к ней тянется белёсая костяная рука, как когти становятся всё острее, длинней, готовые взрезать плечо, к которому тянутся…

И упираются в накинутую на существо ткань — афферная сеть крепко держит, обвязывая хищную тварь. И ни когти, ни зубы не могут разорвать тонкой полупрозрачной сетки.

Тени вокруг Айвы обрели вдруг и цвета, и лица, и голоса. Вдох — выдох — кошмарный сон закончился. Мороз по-прежнему обжигает ладони, щиплет кончик носа, пар дыхания поблёскивает в блёклых лучах далёких звёзд.

— В хан-юрту её, — сказала Фелиция. Девушка окончательно очнулась и увидела, что все остальные живы, здоровы и заняты тем, что кр пче связывают тварь и готовятся вести пойманное существо в деревню. На всякий случай Айва вытащила меч, всё ещё не веря в успех охоты.

Кто-то подталкивал тварь со спины — Айва поражалась его бесстрашности, бредя где-то в сторонке от отряда: вдруг тварь вырвется? Когда йоровцы выходили из леса на поляну перед деревней, из чащи послышались звуки флейты — но никого не было видно. "Наверное, это на другом слое Аффера Варго приманивает тварь", — поняла Айва и впервые пожелала магу успеха.

Монстров связали в хан-юрте.

Ора и Мелисса с помощницами спешно провели ритуал, уже предвкушая завершение сна: они попросили каждого из йоровцев повторять слова из речи и мысленно при этом возводить над пойманными существами купол. Айва, закрыв глаза, шептала то, что диктовали Мелисса и Ора, и представляла невидимую, но прочную оболочку, преграждающую монстрам путь во внешний мир… Рядом стоящие делали то же самое, с жаром шепча слова заклятия.

Когда последняя фраза разнеслась многоголосым эхом по юрте, Ора наконец сказала:

— Ритуал закончен! Теперь можно просыпаться!

Гонха, доставая глиф сна и устанавливая его в центре, покивал и жестом указал присутствующим лечь на пол. Спящие легли на этот раз ногами от центра. Только закрывать глаза в юрте, где лежали связанные афферные существа, было волнительно и опасно.

Наконец все голоса смолкли, йоровцы на полу перестали ворочаться.

Снова послышалось низкое гудящее пение там, где слышались мерные шаги Гонхи, и постепенно пение заполнило всё пространство...

Реальность. Прочная, упорядоченная, знакомая, понятная. Дымка рассеивалась, мысли обретали порядок… И возвращались воспоминания, которые забрал глубокий сон: складывался узорчатый, сложный пазл.

В день, когда приехал Варго, маг из Восточной коллегии, был заключён договор между тремя имперцами и жителями деревни — теперь горстка имперцев, с которой раньше происходили постоянные стычки в ближайшем лесу, становилась союзниками йоровцев.

Три имперца — три черепашки, как называл их Хан — впервые сняли свои панцири и убрали оружие, чтобы надеть праздничные наряды. С целью скрепления договора, между Бертой и Джеком было решено сыграть свадьбу. Несмотря на то, что надвигалась афферная буря, праздник решили не откладывать и повеселиться перед тем как погружаться в афферный сон.

...Маг прибыл к самому началу торжества — один, налегке, с одной только сумкой, верхом на изящном белоснежном коне.

— Смотрите! Да это тот самый Варго, помните? Который обещал нам поймать тварь из Аламата! — крикнул кто-то из йоровцев, завидев подъезжающего к воротам мага.

Айва, стоящая на башне в дозоре, радостно помахала рукой магу. Пока он спускался с лошади, девушка дрожащими руками достала из кармана собственноручно сделанную копию письма — сбивчивым почерком на клочке бумаги были записаны такие важные, такие прекрасные слова, с трудом переведённые с чистого гардийского:

"Существо, которое вы описали, очень похоже на тот самый сбежавший экземпляр. Афферную "тварь", как вы говорите, я планировал перевезти из Восточной коллегии в Центральную, когда произошло весьма неприятное событие. Отряд, сопровождавший пленённое существо, был поражён болезнью, чем-то вроде простуды — вирус не сильный, но препятствующий исполнению обязанностей... Как вы понимаете, дисциплина вследствие этого ослабла. Существо воспользовалось этим и сбежало, а поймать его практически невозможно, тем более вне Аффера. Оно способно влиять на сознание, и если не подавить силу существа, последствия для человека могут быть самыми неожиданными… Вероятно, существо, добравшись до Афферных лесов, влияло на разум жителей вашей деревни."

От этих слов веяло облегчением. Айва уже столько раз зачитывалась письмом, что теперь уже с трудом верила в то, что это не сказка, а реальность: приехал маг!

Ворота за Варго плотно закрыли — хотя всё равно, казалось бы, никто, кроме афферной бури, в тот вечер йоровцам не угрожал…

— Айва, пошли быстрее, свадьба начинается! — окликнули под башней, и девушка проскользила глазами по последним строчкам:

"Ловить существо нужно афферной сетью…

...приеду, чтобы помочь в поимке…

...погрузиться на глубинные слои Аффера — только там можно без особых проблем выловить его… афферный сон — надеюсь, вы…

...удачи и до встречи"

Она услышала шум и крики у хан-юрты, но на радостях даже не прислушивалась, пытаясь вчитаться в чарующие строки. Тут порыв сильнейшего ветра обдал Айву, и та выпустила из заледеневших пальцев письмо, которое тут же подхватил морозный снежный воздух и унёс из поля зрения. Будто и не бывало. Айва выругалась, но вспомнила, что теперь вспоминать о письме не придётся — Варго уже здесь, — и спустилась вниз, где всё уже было готово для торжества.

— А где невеста? — Айва, улыбающаяся, подошла к скоплению людей у входа в хан-юрту. Её встретили с озадаченными лицами. С Варго, который тоже стоял рядом и пытался объясняться то на гардийском, то на очень плохом имперском, почти даже не поздоровались.

Джек, жених, обернулся к девушке и указал куда-то на лес:

— Гунсу…

Айва сразу всё поняла.

— Украли! Невесту украли! — звенели в ушах крики подруг Берты.

— Короче, Шульц и я возьмём командование отрядами. У нас будет боевой отряд, с имперцами и воинами, и поисковой отряд, куда возьмём Оссим, разведчиков, Варго… Условно, чтобы покороче — "лютый отряд" и "отряд мага", — тараторил Хан, понимая, что времени на подготовку нет.

— Лютый отряд — за мной! — выставив вперёд меч, Шульц двинулся в чащу леса.

— Отряд мага! — Айва пошла на голос Хана, уже мало что различая в темноте и бушующей всё сильнее метели.

— Отряд мага! — окликнул со стороны Шульц. — Может, сократим позывные? Буду звать вас "Мага"!

— Тогда у вас будет позывной "Лютый"! — ответил Хан. Боевой отряд всё отдалялся, пока наконец на окрик Хана — "Лютый!" — не отозвался никто… А потом из глубин ночного леса донеслись звуки ожесточённой, но короткой битвы: похититель-гунсу был пойман.

— Отряд Мага! — снова услышали Шульца.

— Лютый! — обрадовался Хан, раздвигая ветви и пытаясь найти тропинку, ведущую в деревню.

— Отряд Мага! Вы где были? — Шульц показался между стволов деревьев и пошёл навстречу Хану, тяжело дыша. — ...Мы нашли невесту. С гунсу потом решим, что делать.

— Мы были там, а вы где?

— Всё готово для ритуала? — с сильным акцентом спросил Варго, когда поспешный свадебный обряд завершили. Даже счастливые Берта и Джек теперь были обеспокоены афферной бурей, уже почти ворвавшейся в деревню.

— Да, — откликнулся Хан, отдавая последние указания. — Афферную сеть нашли? Глиф? Оружие у всех есть? Кто ещё снаружи? ...отлично, начинаем.

Связанный гунсу молча, злобно осматривал всех присутствующих в юрте — празднично одетых, но тревожных людей, которые всё пытались установить глиф коллективного сна поровнее.

В общий сон погрузились все, кто был в хан-юрте.

— Сразу предупреждаю, что в глубоком Аффере мы можем забыться, — говорил маг на чистом имперском, когда йоровцы погрузились в первый, поверхностный сон, и буря перестала быть угрозой для жизни. Теперь начиналась охота на сбежавшее афферное существо, терроризировавшее йоровцев уже несколько месяцев.

— Нужно придумать, что будет напоминать нам про нашу цель, — предложил Варго. — Иначе мы можем вечно блуждать во сне.

— Пусть это будут наши желания и мечты! — предложил Мумбака, пританцовывая. — Мы ведь всё время помним о них, верно?

— Нужно что-нибудь бредовое, чтобы мы сразу поняли, что мы спим! — крикнула Солюта.

— Да, и пусть будет свадьба, как и наяву сегодня. И пусть будет три претендента! — крикнул кто-то.

— Ещё моя флейта может помочь, — говорил Варго. — Она афферная.

— А ещё...

— Пусть Багун будет петь! А людоеды станут вежливыми и образованными! — йоровцы уже не могли остановиться: воображение выдавало всё более странные идеи. Айва вместе со всеми выкрикивала и представляла новые подробности, и, сама того не зная, делала будущий сон запутаннее и сложнее.


Так, выдумывая на ходу события и обстоятельства, спящие погружались всё глубже и глубже в сон, проделывая один и тот же ритуал несколько раз... В конце концов Айва уже устала считать, сколько раз они оказались на ещё более глубоком уровне афферного сна.

Сознание уходило в темноту...

…и теперь оно вынырнуло из неё. Сложилось в единую картину.

— Ребята, вставайте, — услышала Айва ликующий голос Хана.

Медленно йоровцы поднимались с пола. Девушка, вставая, постепенно вспоминала всё больше и больше: маг Варго, три имперца, свадьба, гунсу, афферная буря… во сне это казалось отголоском чего-то нереального, нелепым и далёким.

— Ну, поймали мы твою тварь, Варго, — Хан похлопал очнувшегося мага по плечу. Варго улыбнулся и пробормотал что-то на ломаном имперском.

— Мы проснулись! — Фелиция, вскакивая, подбежала к двери и распахнула её одним порывистым движением, полным восторга и радости. Айва увидела тёплые, сияющие в темноте огни деревни.

Следы афферной бури заметал снег.