Тишину холодной декабрьской ночи прорезал звук, напоминающий одновременно истошный вопль и остервенелый рык. Нельзя сказать, чтобы это было нам в новинку – с тех пор, как началась вся эта история, по ночам нас все чаще заставляли просыпаться то звериный вой, то стук барабана, а то и вовсе незнакомые звуки, об источниках которых можно было лишь догадываться, и догадки эти были одна страшнее другой. Но если сперва, когда эта дьявольщина только набирала силу, все происходящее не казалось чем-то действительно опасным, то спустя несколько недель жизнь в деревне стала настолько невыносимо жуткой, что оставаться там мы просто не смогли.

Все началось с того, что месяца три назад рядом с Йорово нашлось место силы Загробного Аффера. Поначалу оно не представляло особенной угрозы, ведь было достаточно далеко, чтобы мы могли не волноваться о том, что однажды на его месте образуется новая «Дыра Фейвуда», однако со временем оно стало разрастаться и вскоре полностью захватило деревню. Сперва появился звук, напоминающий сердцебиение. Затем в деревню повадились захаживать живые тени, и вскоре они стали крайне агрессивными: мы не раз становились свидетелями того, как эти жуткие существа бросаются на зазевавшихся поселенцев и волокут их прочь от света. Шло время, по ночам все чаще слышалось сердцебиение, за ним приходили беспорядочные вопли, мешавшиеся с рычанием и черт знает чем еще, в лесу, едва ли не у самых ворот, бродили голодные звери…

Поэтому очень скоро было принято решение перебраться куда-нибудь подальше на время, которое будет необходимо для того, чтобы найти решение этой беды и придумать, как «закрыть» место силы. Наш побег,к счастью, помог: казалось, кучка беглецов, сгрудившихся, точно стайка птенцов, в наспех возведенных шалашах, продуваемых всеми ветрами, совершенно не интересует афферных тварей, стекающихся прямиком к юртам.

И все-таки той ночью я снова проснулась от жуткого воя. Вздрогнув и поплотнее запахнув подернутый тонкой изморозью плащ, я влезла в сапоги и подкинула пару поленьев в затухающий уже костер. Где-то рядом что-то пробормотала во сне Спонка. Так больше не может продолжаться. Нам нужна помощь. С утра на тинге стоит наконец решить, что делать дальше, а пока… Я села у костра, поправив так и норовивший слететь под порывами промозглого ветра капюшон и уронила голову на колени. Скорее бы рассвело.

– Суда? – первой высказала предположение Зиро, когда на утро мы по обыкновению собрались вокруг костерка, который, впрочем, не слишком хорошо согревал.

Все задумались. Суда действительно мудры по-своему: ходят по лесам и полям, поют о далеких землях и обо всем на свете… но разве же с ними договоришься?

– Или Гунсу, –задумчиво пожал плечами Варно.

– Они в спячку впадают, – не согласился Фейвуд, – да и где их теперь искать? Вон как все замело…

– А у нас есть выбор? – горько усмехнулся Варго.

– Так ведь Суда бродили недавно в окрестностях, – вспомнила Нин.

Хан вскочил на ноги, сжимая в ладони рукоять меча.– Вот! – воскликнул он. – Значит, идем искать Суда.

Но отправиться на поиски нам удалось только ближе к раннему зимнему вечеру. Это мне категорически не нравилось – все-таки в рискованный поход куда приятнее выдвигаться при свете дня, однако выбора у нас действительно не было. Мы снарядили два отряда – к Приискам и на другую сторону реки, к Поляне Неприкасаемых. Это были именно те места, где, по нашим расчетам, с наибольшей вероятностью могли появиться необходимые нам «информаторы».

Под ногами скрипел серый снег. Лес молчал, и только знакомый вой разносился меж темных деревьев. Вскоре впереди показалась родная деревня, но какое-то странное беспокойство охватило меня, стоило лишь увидеть вдалеке очертания занесенных снегом юрт. Они были на удивление хорошо различимы в сгущающихся сумерках, хотя света в деревне быть просто не могло. Это заставило всех остановиться на минуту и многозначительно переглянуться: там враг? Хан приложил палец к губам и, знаком приказав ждать его здесь, двинулся вперед. Вскоре он вернулся и тихо сказал: «Никого. Идем».

Зрелище, представшее нашим глазам, было не столько жутким, сколько просто удивительным даже для нас, отчаянных беглецов, проживших в этих землях почти два года. Между юртами, переплетаясь и мерцая в свете луны, тянулись бесчисленные нити… паутины?

– Как в Аффере, – пробормотала я, делая шаг к ним и непроизвольно протягивая руку, но Хан вовремя остановил это глупое действие.

– Совсем жизнь не дорога? – поинтересовался, нахмурившись, он, и я отпрянула, точно выдернутая из забытья.

Источник света нашелся очень скоро: на серебристых нитях тут и там горели призрачные алые огоньки. После нескольких минут молчаливого созерцания этой картины Варго, покачав головой и пробормотав что-то себе под нос, вышел вперед. Паутина, точно вторя его движениям, зазвенела – а может, мне только показалось.

– Если хотите знать мое мнение, – проговорил алхимик, рассматривая один из диковинных огней, – точно, Аффер. Что-то с ним происходит, и, чует мое сердце, что-то неладное...

– Дрянь, – вынес короткий вердикт Ларно, – выходит, не худо бы нам поспешить, пока…

– Погоди, – вдруг севшим голосом сказала Спонка и обернулась к Варго, – что ты там говорил про циклы мест силы? Что происходит с ними после Загробного?

– В том и дело, –алхимик тоже отошел подальше от диковинных нитей, –проверять не доводилось,но, полагаю, ничего хорошего.

– Значит, это еще один вопрос, на который нам должны ответить уважаемые Гунсу и Суда, – решительно сказал Хан и первым пошел, пробираясь сквозь высокие сугробы, в обход затянутой паутиной деревни к дороге на Прииски.

Весь наш путь сопровождался привычным воем. Мы держали мечи наготове, однако уже не вздрагивали каждый раз, когда жуткие звуки прорезали ночную тишину. Один только раз мне послышалось, что к нашим шагам примешивается хруст снега откуда-то из леса, а после где-то среди деревьев на короткое мгновение, кажется, мелькнула тень, но, осветив все вокруг пламенем факела, я не заметила ровным счетом ничего, и мы продолжили путь.

Неожиданность поджидала нас и на Приисках. У потухшего костра сидел мужчина, сгорбившись, точно от холода, прижав в странном жесте ладонь к лицу. Он не двинулся с места ни тогда, когда маленький отряд вышел на поляну, ни тогда, когда на него упал свет факела. Человек казался восковой фигурой или куклой. Одеждами он не был похож на представителя племен, населяющих Афферные Земли. Теплый кафтан, меховой капюшон, закрывающий лицо, белые волосы, заплетенные в косы, ожерелье из множества камней, покоящееся на его груди: все выдавало в нем пришельца из неведомых краев.

– Эй? – попробовала обратиться к мужчине Рейвен, подходя ближе и освещая его лицо.

Глаза незнакомца остались пустыми и неподвижными. Девушка коснулась его плеча, видимо, желая привлечь внимание мужчины, и тут же, коротко вскрикнув, отпрянула. Незнакомец повалился на землю да так и остался лежать на снегу во все той же неестественной позе.

–Чертовщина…– процедил сквозь зубы Варго после нескольких бесплодных попыток сдвинуть несчастного с места хоть на дюйм. И в ту же секунду по лесу эхом разнесся чей-то крик. Мы, не сговариваясь, сорвались с места и бросились к деревне: крик был человеческим.

На снегу, раскинув руки, лежала Хасана. Черные кудри рассыпались вокруг бледного лица. Она не дышала.

– Задела паутину, – коротко сказала Нин.

Я почувствовала, как что-то болезненно сжалось в груди – это могло случиться и со мной. Теперь мы знаем, что паутина убивает. Новое знание обошлось нам новой смертью.

Забрать тело несчастной нам не удалось – повторилась та же ситуация, что и со странным человеком на Приисках - несмотря на то что прошло немного времени, девушка, казалось, совсем окоченела. Мы вернулись к лагерю молчаливые и встревоженные. В эту ночь не заснул никто.

– Нашли что-то? – первым нарушил тяжелое молчание Фейвуд, когда мы вновь собрались у костра. Нин кивнула.

– У Поляны встретили Суда. Если коротко… говорит, нам поможет огонь. Он не «закроет» место силы, но, по словам Суда, если поддерживать его постоянно, можно будет отсрочить…

– Нин? – встрепенулась я, отчего-то вспомнив померещившиеся мне шаги. –Вы не видели ничего?..

Прежде, чем я успела договорить, все, кто ходил вместе с ней к Поляне Неприкасаемых, переглянулись.

– Да, – вздохнув, ответила за всех Тея, – в лесу кто-то ходил.

– И рычал, – добавила Зиро.

Что ж, выходит, я не сошла с ума.

– Кто это был? – спросила Спонка, которой я успела уже рассказать о своем «виденье».

– Да черт его разберет, – пожала плечами Нин, – будто зверь какой, что ли. Большой и лохматый. Белый. Прошел совсем близко, но нас не тронул. А еще… как будто светился.

От этой информации не стало легче. Появилась новая загадка, над которой нам предстояло теперь поломать голову, и оставалось только надеяться, что она не повлечет за собой новые беды.

–Каку да уити! Каку да уити! Гур пше-ее…

Я вздрогнула, очнувшись от забытья. Солнце уже взошло. Откуда-то из леса доносились не то радостные, не то разъяренные вопли на дабудайском. Людоеды или Дабади?.. Я прислушалась в попытке оценить, насколько далеко от лагеря беснуются здешние дикари, однако поселенцы уже собирали оружие.

– Вот так, сразу в бой? – обреченно спросила Ру, видимо, ощущая близость кровавого сражения.

– Ну почему в бой, – не согласился Хан, – просто проверим. Любопытно же, что они там устроили.

Девушка ничего не ответила, только вздохнула, а маленький отряд уже осторожно двинулся в ту сторону, откуда доносились крики.

Догадка моя оказалась верной: Дабади. Наряженные в меха и побрякушки дикари кружились в каком-то бешенном танце вокруг третьего человека, стоящего на коленях, то и дело что-то возбужденно выкрикивая. Все это напоминало какой-то ритуал или обряд, но разглядеть что-либо было достаточно сложно: мы благоразумно остановились на внушительном расстоянии от поляны, где происходило это странное действо.

– Поймали какого-то беднягу, – прошептал Хан, – вот ведь нелюди… что они с ним делать-то будут?..

– Идем ближе? – так же шепотом спросила я.

И, конечно, мы подобрались ближе – когда речь идет о йоровцах, любопытство становится куда более сильной мотивацией, чем любая осторожность. Выглянув из-за заснеженного холма, я не поверила своим глазам: пленник выглядел ровно как тот несчастный, что был на Приисках – тот же меховой кафтан, то же ожерелье на шее… Руки бедняги были туго стянуты за спиной. Дабади, не переставая кричать, скакали вокруг него, как обезумевшие. Тут же на ум пришли людоеды: то, что происходило сейчас, действительно напоминало ритуал призыва Багуна.

Дабадийский пленник встрепенулся, и мы прижались к земле: неужели заметил? Напряглись и Дабади. Прекратив свои танцы, они замерли, видимо, прислушиваясь, и после короткого, но эмоционального совещания двинулись в нашу сторону. Оружия у Дабади не было, и, пожалуй, особенной угрозы парочка не шибко умных дикарей не представляла, однако уже минуту спустя после точных ударов наших бравых воинов оба они лежали на снегу без чувств. Добивать их Ларно и Крэн не стали: в том не было никакой нужды, да и бедный пленник уже заждался своих спасителей. Когда веревки, стягивающие его запястья, упали на снег, незнакомец встал и, склонив голову, поблагодарил:

–Гурила ан, афферпан.

– Сыт ан? – вышел вперед Крэн, беззастенчиво его разглядывая. – Сыт Дабади да ан?

– Ар Мобо, – ответил тот и, кивнув в сторону поверженных дикарей, воздел руки к небу. – Мыдэ Дободи гун, гун! Ши ан каку Мобо. Ши ан да пше Омо…

– Он называет себя Мобо… Говорит, плохие Дободи, – переводил юноша, не искажая диалекта нашего гостя, – поймали его и хотели съесть… Омо?… Сыт Омо?

– Уити. Гур уити, – пояснил Мобо. - Животное. Хорошее животное... - перевел Крэн, а Мобо вдруг встрепенулся, точно о чем-то вспомнив.

– Скор да! – воскликнул он, поманив нас за собой. –Афферпан да гурба ар!

– Хочет, чтобы мы шли за ним. Говорит, мы ему поможем, – пояснил, обернувшись к нам, Крэн.

– Черта с два, –Ларно скрестил руки на груди.

–Успокойся ты, – шикнула на него Тайна, – может, этот Мобо знает что-нибудь о?..

Догадка была блестящей. Конечно, мы не слишком привыкли доверять каждому, кто внезапно объявляется в окрестностях и заявляет, что ему необходима наша помощь, однако сейчас это казалось действительно неплохой возможностью выяснить хоть что-то. Мы переглянулись и отправились вслед за устремившимся в сторону деревни Мобо.

Мужчина остановился на значительном расстоянии от паутины и обвел нас взглядом из-под нахмуренных бровей.

–Мыдэ гундаба да афферпан! – воскликнул он, когда Спонка, точно завороженная, сделала шаг к серебристым нитям, а потом указал на что-то рукой. –Вжу да!

Понимать Мобо, к счастью, не составляло особенного труда – единственным, что меня насторожило, было странное «Афферпан», которым гость уверенно окрестил нас – поэтому я обратила взгляд туда, куда он указывал. По спине пробежала дрожь. На противоположной стороне деревни, у ворот, прямо там, где все случилось вчера… стояла Хасана. Она нежно перебирала пальцами нити паутины и, переходя от одной к другой, то и дело заливалась радостным смехом.

–Гун Аффер… Гундаба Аффер, гундаба пан… – зло проговорил Мобо, отходя в сторону и призывая поселенцев сделать то же.

– Нет-нет-нет! – послышался вдруг голос Хасаны, и вскоре девушка оказалась совсем близко к нам, однако из паутины не вышла ни на дюйм. – Не нужно уходить! Идите ко мне, не бойтесь! Здесь так хорошо!

И Хасана снова залилась звонким смехом, в каком-то безумном танце кружась среди серебристых нитей и все поднимая глаза, в ожидании, видимо, что хоть кто-то последует за ней. Мы застыли.

–Мобо? – окликнул его Варго. –Ан су… мыдэ гундаба Аффер?

–Гур, – кивнул мужчина. Варго почесал в затылке и обернулся к остальным.

– Мертвый Аффер. Загробный. Все верно.

– А… Хасана?.. – осторожно спросила Йонки, выглядывая из-за плеча Фейвуда.

– Мертва, – тихо сказала Нин, – она не здесь…

– Это все, наверное, очень интересно, – снова скрестил руки на груди Ларно, – но делать-то что?

Мобо, конечно, не мог понять его, но будто почувствовав вопрос, терзающий нас столько дней, сел на землю и знаком приказал повторить за ним. Место для беседы было не самым уютным – буквально в нескольких шагах от нас танцевала мертвая девушка – однако мы намеревались узнать все.

– Ар даба ши та-аам, –начал Мобо, махнув рукой куда-то в сторону леса, –мыдэ ши гурпо там. И, а, скор да тут. И, а, Омо.

Взгляды обратились к Крэну, который прослыл известным переводчиком со здешнего наречия.

– Он живет далеко, там, где много снега, – быстро отрапортовал юноша, – их было двое, они пришли сюда. Они и Омо. Сыт ши ан скор да тут?

– Омо да гундаба Аффер. Ши ар да гурба Омо.

– Помогают Омо… – пробормотал Актепрь. – А мы-то ему зачем?

– Афферпан каку Мо! – воскликнул, как-то странно оживившись, Мобо.

Сразу же за этим изречением последовала череде объяснений пантомимой, где Мобо показывал, как засыпает, как делает что-то во сне, как просыпается…

–Сны, – догадалась Зиро, – он хочет, чтобы мы отдали ему зёрна сна. Это как с Гунсу…

– И мы это сделаем? – на всякий случай поинтересовалась Элли, видимо, уже понимая, что ответ будет положительным.

– Сейчас и узнаем… – пробормотал Варго.

Хан тронул меня за плечо.

– Идем, – прошептал он, – есть идея.

Мужчина быстро отдал несколько тихих распоряжений Варго, в ответ на что алхимик покивал и вложил ему в руку какой-то сверток. Хан удовлетворенно усмехнулся и, подозвав еще нескольких человек, снова направился в сторону Приисков. Мы молча последовали за ним. Когда мы отошли от деревни на приличное расстояние, Хан наконец остановился.

– Что ты хочешь сделать? – поинтересовалась я.

– Ты же много думала над смыслом снов, так?

Я кивнула, все еще не слишком понимая цель нашего похода и эту странную секретность.

– Вот сейчас это и пригодится. Пойдем к Приискам – место силы должно помнить произошедшее. А господа, оставшиеся с Мобо, послушают его рассказ, и у нас окажется цельная картинка. Ну? Каково?

Я только вздохнула и, оглянувшись на секунду в сторону деревни, откуда все еще поминутно раздавался звонкий смех мертвой девушки, зашагала вперед.

«Друга» нашего Мобо на Приисках не оказалось, что повергло нас в абсолютное недоумение. Идея засыпать в этом жутком месте казалась все менее здравой, но, похоже, выбора у меня не было. Раскрыв сверток, Хан набрал в ладонь порошок и провел пальцами по моему лбу. Привычно закружилась голова, вокруг потемнело, и вот, спустя мгновение, я снова открыла глаза.

Все тот же сумеречный лес, но рядом ни души – значит, все получилось. Я огляделась. В сторону поляны, на которой я стояла, кто-то шел. После нескольких минут ожидания по меховому кафтану в нем уже можно было узнать Мобо, которого мы нашли на этом месте вчера. Мужчина подошел совсем близко – я с трудом поборола желание отступить под сень деревьев. Хворост лег на снег, сверкнула искра, зарделось пламя. Мобо устало опустился на землю, и как только это произошло, мужчина замер в той самой позе, в которой мы нашли его вчера.

Я долго ждала, что видение пропадет, но этого не случилось. Через некоторое время снова послышался хруст снега. Я вздрогнула и обернулась. Конечно, если бы я закричала, этого бы никто не услышал, но я все-таки зажала рот рукой. Прямо на меня шло… существо. Выше человека головы на три, покрытое густым серым мехом, с бледным лицом, не выражающим никаких эмоций, и длинными, как у зайца, ушами, это существо казалась воплощением самых страшных кошмаров.

Оно подошло прямо к застывшему Мобо. В снегу, видимо, его волей, загорелись синие огоньки, похожие на те, что светились в паутине. Существо склонило голову, и в тот же миг Мобо исчез, точно его здесь и не было. Я рванулась было вперед, чтобы получше разглядеть странного гостя, но в этот момент жгучая боль полоснула меня по щеке… и я открыла глаза.

Надо мной, склонившись, стояли все, кто отправился в эту маленькую исследовательскую экспедицию. На лицах поселенцев застыла неподдельная тревога. Хан выдохнул и, потянув меня за руки, заставил встать. Я прижала пальцы к горящей, видимо, от меткой пощечины,скуле и недоуменно воззрилась на остальных.

– Здесь нельзя касаться земли, – подытожила, завершая начатую ранее мысль, Спонка.

– Что произошло? – спросила я, боясь пришедшей на ум догадки.

– Ты спала мертвым сном, совсем как тот несчастный, – ответил Хан, пристально глядя на снег под нашими ногами, точно именно в нем крылась разгадка. – Только вот тебя разбудить удалось… но все кончилось. Итак... Что ты видела?

Я быстро пересказала диковинную сцену. Над поляной повисла тишина.

– Это был… Омо? – предположила Рейвен.

– Так он ведь заодно с этими ребятами? – вспомнила я слова Мобо. – Зачем Омо нападать на своего же пастуха?

– А это мы узнаем у самого пастуха, – решил Хан и, не оглядываясь, первым побрел прочь от проклятой поляны.

В деревне ничего не изменилось – Хасана все кружилась, точно паучиха, среди колдовских нитей, а с другой стороны деревни доносился приглушенный разговор подоспевших из лагеря поселенцев и Мобо. Завидев нас, Варго помахал рукой и пошел навстречу. Я снова описала увиденное на Приисках.

– Хорошо, – сказал алхимик, – значит, наш новый друг хотя бы не лжец.

– Ну? – нетерпеливо спросил Хан. – А здесь что?

– Все узнали. Ну, –Варго усмехнулся, – насколько это возможно, когда имеешь дело с носителем дабадийского диалекта. Мобо – ненавистники Аффера. Кочуют по свету и уничтожают места силы вместе со своим гур уити, которого они, как мы успели понять, трепетно защищают от злодеев вроде дабади. Ты, Вига, судя по всему, действительно видела Омо. Да и Нин с ребятами в лесу…

–Постой. Что-то не сходится, – покачала головой я, – видение… почему их уити напал на своего приятеля?

– Все не совсем так. Смотрите. Чтобы уничтожить Аффер, Омо нужны зерна сна. Но не любые – только зерна покоя. Они «смертельны» для Аффера. Омо дает эти зерна Мобо, когда те засыпают рядом с ним. Паутина, кстати, тоже дело лап Омо. Когда она окутывает место силы, Мобо вкладывают в него зерна покоя, тем самым закрывая навсегда. А насчет того несчастного, что вы нашли на Приисках…видимо, бедняга отчего-то заснул не так, как всегда, получил другие зерна, и Омо, почуяв это, убил своего недавнего товарища. Вообще-то, это единственное, чего я не понимаю во всей этой истории.

– Ловушка. Начертательный глиф или что-то вроде, – пожал плечами Хан, – с Вигой было то же самое, но мы смогли ее разбудить... Что дальше? Мы должны отдать зерна покоя Омо, так?

– Наши цели удивительным образом совпали, все так, – подтвердил Варго, – когда сядет солнце, мы должны явиться к назначенному месту и…

– Ну-ка стойте, –Мэг помотала головой, и в ее глазах блеснул страх. –Мы Афферпан? И мы, выходит?..

– Нет, нет, –поспешил успокоить ее Варго, –решение мы уже нашли. Нужно просто избавиться от всех наших зерен, тогда мы станем обыкновенными пан, теми, кем были до того, как перешли Горы.

– И тогда мы наконец избавимся от всех этих паутин, криков и рыков, – усмехнулась я, – что ж, это неплохо.

Отдав еще несколько распоряжений, Мобо махнул нам рукой и скрылся в чаще леса, а мы поспешили вернуться в лагерь: общество мертвой Хасаны казалось все менее привлекательным.

Остаток дня мы провели в поспешном и яростном избавлении от зерен сна. Мы познавали предметы, пробовали через одно место силы взглянуть, что делается в других… Из этого удалось извлечь немалую пользу: помимо всего прочего,мы наконец узнали, что стало причиной смерти второго Мобо. На Приисках действительно оказался старый начертательный глиф - дело рук Гунсу - который погружает в сон всякого, кто касается земли в пределах его действия. Попавший в ловушку не может проснуться сам – это и погубило беднягу-Мобо, который получил светлые зерна и пал под ударом своего недавнего «напарника»… печальная история.

Когда со всем этим было покончено, и зерен сна не осталось ни у кого, уже начинало смеркаться.

Ночь была морозной и безоблачной. В лунном свете мерцал и искрился снег. Застывшую в ледяном воздухе тишину не нарушало ничто: точно предчувствуя то, что должно было случиться совсем скоро, молчал лес, молчал ветер, молчали, спрятавшись во мраке, темные твари, и только кучка смельчаков – а может быть, просто безумцев – шла по глубоким сугробам навстречу своей судьбе. О том, что будет ждать нас в лесу, мы не знали практически ничего, но каждый готов был храбро шагнуть в темноту, что уже тянулась еловыми лапами к одиноким странникам, потому что каждый, я уверена, этой ночью понимал: так – правильно.

Мобо ждал нас у границы леса, но он не пошел за нами, а лишь молча указал туда, где в просветах между темными стволами разливалось нежно-голубое сияние. Значит, так нужно. Значит, мы все поймем сами.

Я замерла, затаив дыхание. Омо. Он сидел, привалившись спиной к покрытому ледяной коркой дереву, и снег у его лап мерцал и переливался тем самым волшебным светом. Омо не казался больше жутким монстром, которым он предстал в моем видении, нет: в чаще леса, склонив голову в молчаливом приветствии, ожидало нас благородное и мудрое существо, точно сошедшее со страниц самых прекрасных легенд. Омо поднял голову, и в тот момент, когда наши взгляды пересеклись, я поняла все.

Послушные воле благородного защитника этих земель, мы опустились на снег. Я не чувствовала ни холода, ни страха: все исчезло, уступая место бесконечному спокойствию, что постепенно разливалось по телу, заполняя меня целиком. Скрипнул снег под осторожными шагами мягких лап. Что-то теплое бережно коснулось моего лба. Нужно идти.

Я приподнялась на локтях. Голубое сияние заполняло собой все вокруг. Подобно паутине, оно протянулось мерцающими нитями между деревьев. Где-то в стороне на мгновение мне почудилось движение, но я не обернулась - я должна искать Мо. Что двигало мною в ту секунду? Откуда взялось это непоколебимое понимание: все правильно, все так, как должно быть? Я не знаю. Тогда это было неважно.

Я встала и, повинуясь этому пониманию, коснулась кончиками пальцев одной из нитей. Она задрожала, точно отвечая мне. И я пошла на этот зов. Все вокруг сверкало и звенело, и мне казалось, что эти звуки сливаются в самую прекрасную песню, какую я только слышала. Я не знаю, как долго я шла к своему Мо, и не знаю, что встретилось мне в пути, помню только, как тепло и спокойно было на душе в эти минуты. Но рано или поздно все кончается. Ведомая все той же странной силой, я замерла и подняла голову. Откуда-то сверху, кружась, словно снег, медленно опускались к земле синие огоньки. Я протянула ладонь, и один из них коснулся моих пальцев, обдав меня жаром. Мо. Я нашла его. Теперь все будет хорошо.

Омо ждал нас там, откуда все мы начинали свой путь. Теперь я поняла: я не одна в этом странном месте. Вокруг стояли призрачные силуэты, но лиц друзей различить было нельзя. Я встала на колено и подняла взгляд. Кажется, я хотела что-то сказать, но с губ не слетело ни звука. Вложив мерцающий огонек в лапу благородного существа, я отступила, и в тот же миг волшебный лес исчез.

Я лежала на снегу. Кружась, совсем, как огоньки-Мо, с далекого бархатно-синего неба опускался, оставаясь таять на щеках, снег. В просветах между набежавшими облаками сияли звезды. Мы справились.

– Мо! Мо!

Мы собрались у костровой. Мобо ходил между нами, то и дело останавливаясь и бормоча что-то себе под нос, а потом вдруг принимался чертить на земле какие-то символы посохом. Когда с этим было покончено, он смерил нас пристальным взглядом.

– Ши ан гун афферпан. Ши ан – пан, –Мобо подошел к паутине и положил руку на одну из нитей. –Мыдэ гун да гундаба пан.

– Сыт ши ар да? – спросил наконец тихим голосом Крэн – наверное, он, как и все мы, боялся нарушать странную тишину, царившую сейчас над деревней.

–Гунуити скор да тут, – ответил Мобо, оглядываясь, точно услышав что-то, в сторону леса. Я почувствовала, как страх сдавливает горло мертвой хваткой. –Ши гунуити… пан да гундаба уити.

Звякнули извлекаемые из ножен мечи. Мобо поморщился.

–Гун! – замахал он руками. –Тыка-тыка гун гундаба да уити! Мыдэ гундаба да уити!

Мужчина снова дернул серебристую нить. Послышался знакомый звон, и она осталась сверкать в его руке в отблесках факелов.

–Каку мыдэ уити – тыка-тыка да гундаба ши ан. Гун каку мыдэ – уити гун да гундаба, – терпеливо объяснил Мобо, видимо, заметив непонимание в наших лицах.

–Итак… – медленно проговорил Варго. Блеснул во мраке короткий нож, и следующая серебристая нить оказалась в руке алхимика. –Аффер защищается. Скоро сюда придут твари прямиком из его глубин. Твари бессмертны. Но если оплести их паутиной, они станут уязвимы. Теперь нам…

Но договорить мужчина не успел. Ночную тишину прорезал знакомый каждому из нас звук. Бам. Бам.

«Каку, гунуити!», – разнесся над лесом истошный вопль Темного Пастуха. Мы застыли в напряженном ожидании, ощетинившись клинками и держа наготове колдовскую паутину, подобно рыбакам, только вот рыба нам, видно, досталась клыкастая.

«Каку, гундаба фаун!», – раздался новый приказ. Мы переглянулись. Но голос не умолкал. Пастух звал мертвых детей, звал Багуна, звал людоедов и всю пакость, что только водилась в здешних лесах, и с каждым новым выкриком, с каждым новым ударом в барабан мы лишь сильнее жались друг к другу. Прятаться было нельзя. Отступать – тоже. Если сейчас мы не уничтожим эту дрянь, порожденную Загробным Аффером, - все без толку. И смерть Хасаны, и то, что мы сделали, чтобы помочь Мобо, и, может, даже все, чего мы достигли за два года жизни в Афферных Землях… что будет с нами, если место силы не исчезнет? Я старалась не думать об этом и лишь до побеления костяшек сжимала холодную рукоять.

За юртами послышались тяжелые шаги, от которых, казалось, задрожала сама земля. Со всех сторон повалил густой туман. Поселенцы завертели головами в отчаянной попытке разглядеть хоть что-то, и вот, после нескольких минут жуткого, томительного ожидания предстоящего сражения, в клубах дыма между юртами стали появляться безобразные силуэты. Меня передернуло. Но все только начиналось.

Рыча и корчась в самых неестественных движениях, существа собирались в кучу и сливались в единое целое - огромную темную массу. Мы повидали многое, но такой отвратительной твари нам встречать еще не доводилось. Времени разглядывать ее не было – оно и к лучшему – и прежде, чем мы бросились врассыпную, я успела заметить только неестественное количество конечностей у мерзкого существа и… Хасану.

– Что это за чертовщина? – заорал Актепрь, уворачиваясь от взмаха изломанной, как у насекомого, лапы.

Тея бросилась к нему на помощь, набрасывая на протянутую к бедному юноше конечность спасительную нить. Тварь заревела и завизжала.

– Нет, нет-нет-нет! – послышался голос Хасаны. – Стойте! Не надо!

Я вздрогнула, приходя в себя, и, разрубив паутину мечом, тоже рванулась к твари. Вблизи она оказалась еще более мерзкой – с десяток ртов клацали зубами совсем рядом с отчаянно размахивающими мечами поселенцами, десятка с два лап всех сортов и мастей разрывали мерзлую землю… Каждая серебристая нить, видимо, приносила чудовищу дикую боль, но чем сильнее мы опутывали тварь, тем более остервенело она рычала.

– Да гундаба! Да, пан! – прокричал откуда-то сзади Мобо, и его копье, просвистев в воздухе, воткнулось в переплетение лап и ног. Монстр взревел. На снег полилась вязкая темная жидкость.

Он смертен. Мы спасены. Издав боевой клич, Крэн первым бросился на чудовище. Мы поспешили на помощь. Рык, вой, визги, звук рвущейся плоти и лязг стали, крики и редкие отрывистые приказы Мобо – все смешалось в бесконечный круговорот, и, наверное, никто из нас не помнил уже, с чего все началось и как должно закончиться.

Но вдруг все стихло. Тяжело дыша, я опустила меч, потирая ноющие запястья, и огляделась. Все замерли, глядя на темную массу, распростертую на снегу у наших ног.

– Справились, – прошептал кто-то, но мне вдруг подумалось, что все не может быть так просто… как бы я хотела ошибаться в ту секунду.

Тварь зашевелилась и… распалась. Фейвуд, стоявший совсем близко, вдруг вскрикнул и повалился на снег.

– Паутину, паутину! – взвизгнула Рейвен, и я бросилась к катающемуся по земле клубку из тел и конечностей, но было слишком поздно. Тварь вцепилась в Фейвуда мертвой хваткой. Юноша уже не кричал.

И грянул бой. Неистово бил где-то незримый барабан, и, послушные его приказам, темные твари без страха бросались на наши клинки. Тревожным огнем блестела в свете факелов паутина – наш единственный шанс на спасение. Одни сдерживали атаки мертвой армии, другие метались между тварями Загробного Аффера, накидывая на уродцев все новые и новые витки паутины, слышались боевые кличи и крики раненых, которых едва успевали оттаскивать Тайна и Ру… Казалось, эта адская битва не кончится никогда. Снег пропитался темной кровью. Ритм барабана заполнял собой все наше сознание.

Мобо сорвал с шеи ожерелье, и синим светом вспыхнули бусины в его руках. Мужчина кинул целую пригоршню в сплетенный клубок тварей, и спустя мгновенье, когда те, остервенело рыча, бросились прочь от губительного света, там, где только что шел ожесточенный бой, я увидела замершего на снегу Крэна. Меч выкатился из его руки. Последние твари повалились на землю под ударами мечей наших храбрых бойцов. Все стихло.

– Да что это за… кадавр?! – выдохнул Ларно, вытирая полой плаща меч.

Мобо смерил юношу внимательным оценивающим взглядом.

– Су гур! – возбужденно воскликнул он. – КАДАВР! Гур су!

С неба безразлично и медленно опускались хлопья снега. Оссим перевязывали раненых. Рядом лежали погибшие Фейвуд и Крэн. Мобо обвел всю эту картину каким-то странным взглядом.

– Гурила ан, – тихо сказал он, поднимая потерянное копье, – пан - нанэ.

– Гурила ан, – эхом ответили мы.

Мужчина склонил голову и, развернувшись, медленно побрел к воротам. В его руках горели Мо. Ведомые чем-то незримым, мы последовали за ним. Остановившись у ворот деревни, Мобо еще раз обернулся и, вскинув руки к небу, крикнул: «Омо!». Его голос эхом разнесся над лесом и заснеженными полями.

–Мобо? – позвала я. – Сыт ан да?

Мужчина только улыбнулся, покачал головой и, тихо повторив «Пан – нанэ», зашагал прочь. Мы стояли, точно в каком-то оцепенении, глядя, как все дальше и дальше мерцает в поле одинокий синий огонек. Никто не проронил ни слова, и только разносился поминутно над благоговейной тишиной зов нашего нанэ: «Омо»…И Омо услышал его.

Где-то позади почудилось мне движение. Я обернулась. Благородное существо шло через деревню медленно, величаво. Мы расступились, словно гвардейцы, приветствующие императора… а может, так оно и было. Омо прошел мимо нас, и мне показалось, что от него веет тем самым спокойствием, что так поразило меня во Сне.

–Омо – нанэ… –сама не зная, зачем, прошептала я. Омо не остановился, но я знала: он понимает.

Синий огонек далеко в поле замер – Мобо ждал его. Омо Уходил все дальше, все тише становился скрип снега под его осторожной поступью, и вскоре два силуэта, озаренные голубым сиянием, навсегда скрылись из виду.

Все кончилось. Место силы закрыто. Если они не вернутся – значит, мы в безопасности, но все-таки странная печаль охватила меня. Я вытерла щеки, ссылаясь на мокрый снег, и снова обратила взгляд туда, где исчез в предрассветном сумраке синий огонек. Казалось, снег на поле, вобравший в себя это волшебное сияние, до сих пор искрился им. А может, это было всего лишь отражение света звезд, снова прорвавшихся сквозь облака.

Далеко-далеко у горизонта край неба начинал светлеть. Ночь кончалась. Вместе с ней уходили боль и страх, уступая место светлой печали и тихому спокойствию. И, наверное, вместе с этой холодной, темной зимней ночью уходила навек какая-то частичка каждого из нас, ведь, я точно знаю: тот, кто стал свидетелем того, что мы пережили сегодня, никогда больше не станет прежним.